Дарьяна постучала в ворота бабушкиного дома, но никто не открыл ей, хотя на подходе к дому девочка видела бабушку, та торопливо забежала во двор.
Дарьяна стучала несколько раз в запертые ворота, никто не открывал ей. Тогда девочка перелезла через невысокий заборчик палисадника, там, обойдя заброшенные клумбы с цветами, прошла к дому по тропинке. Узкая тропка заросла крапивой, девочке обожгло ноги. Глаза были полны слёз, однако ни звука не издала. В маленьком сердечке Дарьяны была рана несоизмеримо больше, несколько дней назад она потеряла отца.
— Бабушка, — громко позвала она, стоя у крыльца. — Я же знаю, что ты здесь. Меня в детдом хотят забрать и я… пришла попросить тебя… Забери меня к себе, пожалуйста!
На двери дома красовался навесной замок.
Запертые ворота, закрытый дом, прячущаяся бабушка. Казалось бы, всё предельно ясно, но Дарьяна продолжала сидеть на крыльце бабушкиного дома до самой темноты. Комары были безжалостны, сильно искусали, но девочка продолжала ждать.
***
В память об отце у Дарьяны только кулон и остался. То был отцовский оберег-ладанка, подарен он был покойной мамой Дарьяны, Жанной. Отец больше не женился, хотя женщины на него поглядывали.
Отец всегда брал кулон с собой, уходя на рыбалку вплавь, но в этот раз не нашёл: Дарьяна по случайности убрала его в шкаф, там он затерялся среди вещей.
Как же потом Дарьяна винила себя: отец не вернулся с рыбалки, а его друг-сосед-напарник, Константин Коркин, с которым отец рыбачил вместе, принес в дом Марвиных страшную весть: лодку их перевернуло, сам Константин благополучно выплыл и вернулся на берег, а отец остался в воде, и следов никаких нет.
Дарьяне в то время стукнуло тринадцать лет, встал вопрос об ее участи. Была у неё родная бабушка, Надежда Марвина, женщина с дурным нравом, за что в деревне её прозвали Марвихой.
Дарьяна надеялась что бабушка заберёт её к себе жить, но та резко отказала:
— У меня нет никакого желания возиться с тобой!
В детский дом Дарьяна уехала вся в слезах, однако через пару месяцев Константин Коркин и забрал ее, под свое опекунство.
— Что ж я Дарьянушка, тебя в приюте оставлю, раз отца твоего не сберег? Нет, совесть моя мне покоя не даст. Снится каждую ночь твой отец, ругает меня. Так что живи с нами, и не обижайся, что оставил тебя без папки. Каюсь, был бы я помоложе, может и нашёл бы его в тот день.
— Что уж теперь, дядя Костя, — отвечала Дарьяна, — ничего не поправить.
***
Коркин не обижал опекаемую, у него своя дочь имелась, Ладушка.
Всё что Дарьяна знала о соседе, не было покрыто тайной: говорят, первая жена Коркина, Марья погибла в родах. Десять лет Коркин жил бобылём, страдал. Как-раз в то же время у Коркина появились соседи, молодая чета.
Марвины были славной парой, всегда радушно привечали Коркина, живущего по-соседству. Мать Дарьяны, покойница Жанна, каждый вечер пекла пироги. И всегда пекла на два дома, для себя с мужем, и для соседа-Коркина. А как же, соседа не забывала.
С большой теплотой Коркин вспоминает Жанну и Михаила Марвиных.
Когда к Жанне приехала погостить подруга, бывшая однокурсница, Наталья, Константин Коркин наконец, оттаял от своего горя и обратил внимание на симпатичную незнакомку. Наталья оказалась женщиной такой же доброй и весёлой, как и Жанна, неудивительно, что заинтересовала вдовца, а потом и замуж за него пошла.
***
Лада была младше Дарьяны на два года, с детства лучшие подружки стали почти сёстрами. Все свои тайны Ладушка теперь рассказывала Дарьяне, называла её сестрой и просто обожала.
Наталья Коркина тоже старалась окружить сиротку своей любовью, она с теплотой вспоминала покойницу Жанну, при этом свет появлялся в её глазах.
И всё бы хорошо, Дарьяна стала привыкать к своей новой семье. Однако, ей не хватало бабушки. Как ни крути, Марвиха — единственный родной человек по крови, она папина мать. Дарьяна думала своим детским умом о том, что папочке не понравилось бы, что дочь забыла родную кровь.
— Пусть бабушке и не нравится, что я к ней прихожу, я всё равно её не брошу, — сообщила она Ладе. Та поддержала свою названную сестру:
— Правильно. Я с тобой пойду, вдвоём мы — сила.
Марвиха не ждала гостей. Когда девочки прошли в дом, пожилая женщина суетилась у печи.
— Чего надо? — грубо поинтересовалась она, пропустив приветствие гостей мимо ушей.
— Бабушка…
— Не называй меня так! Из-за тебя моего сына не стало!
Марвиха вдруг подошла к Дарьяне и схватила её за плечо, после чего начала говорить неприятные вещи:
— И нечего смотреть на меня, как на ведьму. Мать твоя, тебя родила не от отца, а от Коркина, так что радуйся. Ты попала в семью отца, пусть и потеряв папку. Неродного потеряла, зато к родному жить пришла! Ишь как повернулась судьба.
Похолодела Дарьяна, крепко сжала костяшки пальцев.
— Неправда!
— Не веришь мне, у Коркина спроси! Чай, сама не слепа, посмотри в зеркало, рябая, с рыжими волосами, вся в папашу! Нет в нашем роду рыжих!
Все эти слова слышала сейчас не только Дарьяна, но и Лада тоже, негодование охватило последнюю.
…До дома Дарьяна бежала не чуя ног, обежав весь двор, прыгнула в огород, там спряталась за кустами картошки и начала плакать. Что это за жестокие слова ей наговорила бабушка?
И правда ли?
Весь внутренний мирок девочки перевернулся.
С того дня Лада перестала восхищаться Дарьяной, лишний раз не обращалась больше к старшей сестре, старалась её избегать.
А ещё Лада стала молча наблюдать за отношениями своего отца и опекаемой. Её охватывала ревность каждый раз, когда отец то и дело хвалил сиротку, восхищаясь её сдержанностью, красотой и аккуратностью, и предлагая Ладе брать с неё пример.
«Папа вообще с неё не сводит с неё глаз. Неужели Марвиха права?» — раздумывала Лада.
***
С каждым днём Дарьяна всё больше задумывалась над словами бабушки. Она сравнивала себя с опекуном и даже попросила фотоальбом Коркиных, в котором долго искала черты сходства между собой и женщинами рода Коркиных.
А когда явилась пьяная первая тёща Коркина, Павлухина Анна, идиллия семейства Коркиных вконец распалась.
Павлухина заявилась когда её никто не ждал. Пришла прямо через двор, с портретом покойной дочери Марии в руках, встала в дверях незванной гостьей и с ненавистью посмотрела на домочадцев, собравшихся за обеденным столом.
— Что, зятёк, не выдержала твоя душа? Гляжу Жанкину девчонку таки себе забрал? Ах, яблоко от яблони далеко не укатится, тут к гадалке не ходи, видно что дочь твоя! Вот значит как, из-за тебя моя Машка из жизни ушла, вместе с нерождённым ребенком, а ты и горя не знаешь, вон у тебя сколько их, дитёв, настругать успел. А про то, что Жанка от тебя родила, ты жене рассказывал?
Коркин покраснел от гнева. Он крепко сжал в руках хлеб, что тот превратился в мякиш.
— Шла бы ты мамаша, со двора, — рассердился он, — И язык свой поганый прикусила бы. Ты почто покойных трогаешь, ещё и поклёп возвела. Послал Бог тёщу, хуже врага.
Прекрасный день был испорчен, от благодушной атмосферы не осталось и следа.
Коркин сидел за столом, опустив глаза, супруга Наталья смотрела на него неотрывно, с осуждением в глазах, а девочки, Лада и Дарьяна, быстро встали из-за стола и разбежались по своим делам.
— Вот значит как, — услышала через стену разговор тёти Натальи с Коркиным Дарьяна. — Говорят, «сиротка» от тебя родилась.
— Хоть ты не подливай масла в огонь, знаешь ведь что неправда! — рассердился Коркин.
Дарьяна закрыла свой рот руками, чтобы не расплакаться. Какая грязная, мерзкая и гнусная ситуация развёртывалась сейчас, и не понять, где правда.
— Значит, мне не показалось. И между вами была связь, — набирал обороты голос Наталии. — Думаешь, я так слепа? Ты всегда на Жанку смотрел с обожанием, жалел, что не тебе досталась такая! Сам же говорил.
— Да мало ли что говорил? — взорвался Коркин. — Почему ты веришь словам этой сумасбродной бабки, а не мне, Наташа?! Как нам жить дальше, если доверия не стало?
***
Две бабки больше не дали житья Коркиным. Что ни день, то Павлухина прибегала, дело осложнялось тем, что она любила выпивать, а по пьяному делу учинять скандалы ей было некому, вот и донимала бывшего зятя.
— Ты, иди сюда, — схватила она однажды Дарьяну за руку. — Ты, ты, приблуда соседская… Знаешь что я тебе скажу? Как смеешь ты жить в доме Коркина, который мог быть повинен в гибели твоего отца?
От таких слов Дарьяна отшатнулась, но бабка цепко держала девочку за тоненькое запястье, и дыша перегаром, вещала, глядя страшными глазами:
— Ревновал он тебя к Марвину. Потому что знал, что ты его родная кровь, а папашей тебе довелось не его называть. Вот он твоего папку то и приговорил, что смотришь? Думаешь, сочиняю я?
— Отпустите, — с ужасом в глазах, убежала Дарьяна. Она даже прикрыла руками уши, чтобы не слышать сумасшедшую бабку.
…Как дожила до окончания девятого класса Дарьяна, это надо было представить. Вся любовь тёти Наташи вдруг бесследно пропала, и вот уже она косо поглядывает на приёмыша. А сестрёнка Лада стала шипеть словно змея:
— Зачем ты пришла к нам? Убирайся. Из-за тебя мама с папой ссорятся!
Сколько раз Дарьяна убегала из соседского дома в свой собственный и прячась, плакала там, перебирая вещи отца.
Для неё не было никакой правды кроме той, с которой она жила всегда. У неё есть свои собственные мама с папочкой, любимые и незаменимые, и её любовь к ним крепка.
Что ей слухи идущие от местных бабушек?
Её собственное сердце знает правду.
…Поступать Дарьяна намеревалась после окончания девятого класса. Так рано, несмотря на то, что оценки прекраснейшие.
А причина такого решения простая: поскорее на ноги встать, оторваться от опекунов Коркиных.
Наталья с Ладой отнеслись к её желанию с безразличием, а вот Коркин запереживал, узнав.
-Ты ещё маленькая, Дарьяна. Справишься ли? А может, давай доучишься до одиннадцатого класса и потом поедешь поступать?
— Нет! — вдруг оборвала его на полуслове Дарьяна. — Я поеду сейчас! Я знаю о том, что пособие получаю, как сирота. Не могли бы вы мне его отдавать?
— Как скажешь, — спохватился Коркин. — Деньги есть, они копятся на твоём счету. Я и сам буду тебе помогать.
Дарьяна посмотрела на него со страхом:
— Не надо. Я сама справлюсь.
Потом уже, когда подросла, получила образование и нашла работу, Дарьяна наконец, смогла сделать анализ ДНК.
Бумагу эту, с результатами анализа, она привезла в родные края.
***
Взрослая, элегантная женщина в строгом платье вошла в дом бабушки. Марвиха сразу и не признала её.
— А, ты? Волосы покрасила? Ну надо же, думаешь, если рыжину закрасила в чёрный цвет, то больше на нас походить станешь? — усмехнулась бабушка незваной гостье. — Чего пришла?
Смотрела она на гостью как и всегда, снисходительно-брезгливым взглядом, так смотрят приличные дамы на попрошаек.
Дарьяна протянула ей бумагу.
— Вот, здесь написано, что Константин Коркин не имеет по отношению ко мне никакого родства. Может быть, теперь наконец, вы успокоитесь, и перестанете чернить имя моей матери?
Марвиха надела очки и уставилась в документ, головой покачала:
— А почему я должна верить какой-то бумажонке, когда у меня самой глаза есть? Коль не от соседа, так от Митьки Пузина родилась ты. Да-а, мать твоя, одно время с Пузиным всё общалась.
Дарьяна повернулась спиной к той, кого считала бабушкой, и вышла из её дома с бесстрастным лицом.
Теперь наконец, она смогла открыто посмотреть в глаза Коркиным. Тётя Наташа пожала плечами, ничего не сказав, Лада отвернулась.
И только дядя Костя Коркин вздохнув, сказал:
— Зачем это было нужно, Дарь? Неужели ты подумала, что я… И твоя мать…
Плечи постаревшего мужчины опустились и Дарьяне стало очень жаль его. Сколько грязи, лжи и оскорблений вылилось на соседа Коркина, и ведь никто в его защиту не встал. А Коркин молчал, терпел, выслушивал ядовитые сплетни. И ни словом, ни делом, он не сорвался на сироте. И в детдом её обратно не сдал.
— Дядя Костя, — попросила Дарьяна. — Простите меня за то, что из-за меня у вас начались проблемы с семьёй. Вы самый замечательный, после моего папочки.
Дарьяна нежно обняла дядю. Есть, у неё есть близкий человек в жизни, и это не бабушка, чужой дядя, друг семьи.
***
Марвиха вышла за ворота и села на лавочку возле дома.
Теперь она ждала внучку.
Оказывается, у неё внучка есть, а она и не знала.
— Дарьянушка, — прошептала Марвиха. — Вернись ко мне.
