Как Машуня родилась, свекровь словно подменили…
ДОВЕСОК
— А этот пусть к своей бабушке едет!
— Мама… — опешил Гена.
— Ну, я хотела сказать, что… — заюлила свекровь, — Машеньку мне привозите только, внучку мою дорогую. На целый день, вот. А Серёжу не надо.
— На целый день пока рано, мам, — возразил Геннадий. — Она маленькая ещё, дважды спит днём, да ты её и не уложишь.
— Я не уложу?! — зло сверкнула глазами Галина Игоревна. — Да я… Да вы…
— Успокойся, мам, — решил не разжигать конфликт Геннадий. — Об этом надо ведь и с Ксенией переговорить. Как она скажет…
При этих словах сына Галина Игоревна покраснела так, что Гена всерьёз испугался за неё, и выдала длинную тираду. Мать кричала о том, что Гена «подкаблучник» и ей за него стыдно. Что «взял» он жену себе плохую, старше него, с «довеском», а теперь этот чужой «довесок» растить. Что сын слишком слушается свою Ксению, а должен делать так, как ему говорит мать! И что внучку она хотела давно, мечтала, и вот родилось её счастье, а Гена стоит и мямлит про, что нужно, оказывается, спрашивать эту Ксению всякий раз о том, можно ей ли провести время с внучкой!!!
…Ксения не любила отдавать дочку Машу свекрови. Её вообще пугала довольно агрессивная манера Галины Игоревны выхватывать малышку из рук родителей, чтобы «потетешкаться» (как свекровь говорила) с нею. Укладывала ли Ксения дочку спать, либо та играла, Галина Игоревна, приходя в гости, словно вихрь, влетала в комнату и хватала ребёнка. Та обычно пугалась и начинала плакать. Ксения порывалась её успокоить, но свекровь отворачивалась от невестки с внучкой на руках и принималась ходить взад-перёд по комнате, похлопывая её по спинке и приговаривая «моё золотце».
— Я знаю, как успокаивать детей! — заявляла она.
Её визитов Ксения стала бояться.
— Ген, она что, не понимает? — заявляла Ксения мужу. — Хватать ребёнка с ходу, прямо так резко, ну… она же пугается… Надо дать ей привыкнуть пару минут к новому человеку. Машуня начинает плакать от того, что её сорвали, как гриб, а твоя мама кричит, что умеет успокаивать детей и начинает её трясти, словно пакет с кефиром! Да если бы она не хватала её так, то и успокаивать бы не пришлось! А Серёжа в чём виноват? Зачем его обижать? То любила его, общалась, то чужой стал. Он же ребёнок четырёхлетний, не может понять, что, оказывается, бабушка мечтала о внучке. Ну, честно! Я когда-нибудь сорвусь и наговорю ей всякого! Зачем она так поступает?
***
— Ксюш, ты ревнуешь. Это ревность, — сказала подруга. — У меня так было. И моя свекровь примерно так же относилась к моему сыну. Но потом все нормализовалось постепенно, утряслось. Ты главное не конфликтуй. Потом рада будешь, наоборот, когда свекровь с дочкой помогать станет, это же хорошо.
— Не нужна мне такая помощь! — отвечала Ксения подруге. — Ну, хорошо, допустим, с Машуней она общается, а с Сережей-то что делать?
…Когда Геннадий женился на Ксении, то у неё уже был за плечами неудачный брак. В том браке родился сын, Серёжа. Несмотря на то, что он был копией отца, Геннадий очень хорошо поладил с мальчиком, в то время как настоящий отец совершенно с ним не общался, правда, исправно платил алименты. Свекровь тоже приняла мальчика. Она сходу, ещё на свадьбе объявила, что очень любит детей и мечтает о внуках, точнее о внучке.
— Как хорошо! Вырастит, будет тебе, Ксюша, советы давать: как одеваться, как краситься, что модно, какие тенденции. Дочь — это такое счастье! У меня вот сын родился, но я всегда мечтала о девочке. Да не вышло. Сначала здоровье не позволило, потом и мужа не стало. Одна я Гену растила. Ну, слава Богу, вырастила, женился, теперь вы меня порадуете детками! За будущих наследников!!! — держа в руках бокал шампанского, Галина Игоревна произнесла тост и промокнула глаза. — Горько!!!
***
— И прекрасные у неё были отношения с внуком, — продолжала рассказывать подруге Ксения. — В цирк ходили, когда к нам в город приезжал, помнишь, цирк шапито? В зоопарк ездили, и просто гуляли. В нашем парке регулярно приводят двух пони, и за сколько-то рублей, не помню сколько, можно покатать малышей. Так они два раза там катались! Я говорю ей, дорого, Галина Игоревна, неудобно даже. А она смеялась и отвечала, что для внука не жалко. А тут, как Машуня родилась, словно подменили её. Говорит, не привозите ко мне Серёжу, везите внучку. А «этот» пусть к своей бабушке едет! «Этот»!!! Так обидно…
— Да… Странно. И как ребёнку объяснить, что он не нужен больше бабушке? Слушай, может её стало злить, что он не на её сына похож? Ты говорила, что Серёжа — копия бывшего мужа, и с каждым днём сын всё больше на него похожим становится, — предположила подруга.
— Не знаю… А что она хотела? Он и есть не его сын. Это же не секрет! Какое ей дело вообще-то? — Ксения продолжала возмущаться.
***
Галина Игоревна с некоторых пор стала звать Серёжу «довеском». При нём правда, сдерживалась, а если мальчик не слышал, то всегда называла его так. Ксения обижалась, злилась, а Геннадий пытался всех примирить. Внучку же Галина Игоревна обожала.
Тем временем Маша росла и всё больше проявляла неуступчивый характер. С ней не мог сладить никто. Родителей и бабушку она толкала, кусала и «не в грош не ставила». Ксении было стыдно за поведение дочери. Даже в детском саду Маша обижала и била детей, на неё часто жаловались. Однако свекровь продолжала любить внучку ничуть не меньше и объясняла всё это переходным периодом, «кризисом трёх лет», который обязательно пройдёт.
Подарки Галина Игоревна дарила только Маше. Серёже — никаких игрушек, традиционная карамель на палочке. День рождения, Новый год, не важно, подарок был одинаков.
Маше же бабушка дарила кукол в нарядных пышных платьях, красивые заколочки, меховые и электронные игрушки. Однажды она подарила ей три коллекционные фарфоровые куклы в красивых одеждах. Ксения хотела было убрать подарки до лучших времен, опасаясь, что дочь их разобьёт, но свекровь не дала. Велела вручить девочке.
— Пусть играет. Ребёнок должен привыкать к прекрасному. Её ждёт блестящее будущее. Когда-нибудь у неё будет всё… Пусть играет, зачем прятать?
Куклы были в тот же день разбиты, потому что, играя, Маша уронила их на пол… Никакие заколочки ей были не нужны. Причёсываться она не любила, ходила «растрёпой». Расческу выдёргивала из рук родителей и бросала на пол, когда те хотели причесать дочь. Только бабушке давалась немного и та терпеливо распутывала непослушные пряди девочки.
Музыкальные игрушки тоже не «пришлись ко двору». Маша и их поломала. Серёжа просил у неё поиграть на электронном пианино, или попеть в микрофон, но она вредничала и убирала игрушечные инструменты подальше. А потом разбила. Может, специально?..
***
— Бабка просит приехать. Я не могу, у меня репетиция, — сказала Маша, расчёсывая свои роскошные волосы дорогой расческой. Она покупала для себя только самое лучшее.
— Что случилось? — спросил Сергей, отрываясь от работы на компьютере.
— Да не знаю я! Что ты у меня-то спрашиваешь? Я не была у неё сто лет! — раздражённо ответила сестра.
Маша и Сергей жили в родительской квартире. Маша недавно окончила институт по специальности актёрское мастерство. Она поступила, выдержав огромный конкурс. Бабушка была права, — у неё талант. Именно Галина Игоревна его «разглядела» и посоветовала бросить все силы на поступление в театральный.
Серёжу же никто не разглядывал, он спокойно отучился на программиста, теперь работал на удалёнке и получал достаточно большие деньги. Он тоже был талантлив и очень трудолюбив. А ещё характер. Совершенно мирный и неконфликтный. Его сдержанность, такт и дипломатические способности помогли достигнуть многого. И теперь он смог позволить себе жить так, как пожелает. Только он по-прежнему жил в родительской квартире, деля жилплощадь с сестрой. А деньги пока просто копил.
Мария была настоящая «звезда»! Уже сейчас было заметно, что её ждёт блестящее будущее. Правда для этого нужно было немало потрудиться, что сестра не очень любила, но хотя бы понимала, что «надо». И личная жизнь у неё сложилась — брак был «не за горами». С каким-то бизнесменом. Серёжа видел его пару раз. Такой важный, деловой. «От Машки без ума, совсем, как мальчишка влюбился», — думал Серёжа, глядя на жениха сестры. Только он знал, что у сестры ледяное сердце. И она не способна любить. За красивой оболочкой прятался холодный расчёт. Она делала только то, что хотела, ни с кем не считалась и часто «шла по головам». Серёжа подозревал, что с такими «акульими» замашками она в два счёта добьётся всего. А бизнесмен поможет деньгами, «подмажет», где надо, заплатит. «Так что всё у неё будет хорошо, права была бабушка» — думал Сергей.
Бабушка… С тех пор, как родители уехали жить и работать в другую страну, только ему и было интересно «как там бабушка». Потому что Машенька, её любимая внучка, «только хвостом вертела». Ей всё время было некогда. Со стороны матери, бабушки и дедушки у Сергея не было, их уже давно не стало. А бабушка по отцу, родному отцу, очень сильно болела, лежала в специальном учреждении и никого уже не узнавала. Сергей ездил к ней один раз, хотел успокоить свою душу тем, что приехал к родному человеку, навестил. Но понял, что она его не узнала, даже поговорить не смогли.
Галина Игоревна же, наблюдая равнодушное к себе отношение внучки, неожиданно «вспомнила», что у неё, помимо любимой внучки, есть внук. Не очень родной и не очень любимый, но есть. Правда обращаться к нему она напрямую не решалась, действовала хитростью. Позвонит Маше, та ей откажет, как всегда, но расскажет о звонке Сергею. А тот уже примчится к ней на помощь. Он же добрый и совестливый, это бабушка быстро поняла.
***
Лучший уход, лучшие сиделки, Серёжа оплатил всё. Родители прислали денег, но сказали, что приехать не смогут, что-то там с работой или визой, Сергей толком не понял. Однако понял, что кроме него о серьёзно заболевшей Галине Игоревне, похоже, позаботиться было некому.
«Довесок…» Он знал, что в раннем детстве бабушка так его называла. Слышал пару раз. И даже не понял сначала, что про него шла речь. Он вообще не понял, что за слово такое, странное. И потому обижаться не стал. Чего обижаться, когда не понятно на что? С бабушкой он сохранял ровные отношения, особых сантиментов не любил, видя, как Галина Игоревна «тетешкается» с сестрой, даже радовался, что его так не тискают…
— Я должна тебе кое-что сказать, Серёженька. Мне надо душу облегчить, — слабым голосом проговорила Галина Игоревна.
Бабушка позвала Сергея к себе сегодня. Сиделка позвонила ему и сообщила, что Галина Игоревна хочет сказать что-то важное, говорит, что конец скоро и нужно успеть. До «любимой внучки» она не дозвонилась. Та была, как всегда, на съёмках…
— Давным-давно, — продолжила Галина Игоревна, держа Сергея за руку. — Я полюбила одного человека. И это был не отец Гены, не Эдуард… Я ему изменила. Я полюбила Георгия больше жизни. Он был сильно моложе меня, звал меня замуж. Только я отказалась. У нас была хорошая семья, налаженный быт, отец Гены хорошо зарабатывал, а Георгий… он… он был музыкант, тонкая чувствительная натура. Редкие концерты, низкая зарплата, знаешь, как говорят, пятая скрипка в шестом ряду… Мне не хотелось ничего менять. Я была готова встречаться с ним тайно, но он так не хотел. Он звал меня замуж, даже знаешь, рвался сам поговорить с Эдуардом, но я ему запретила. Представляю, чем бы это закончилось! А потом я забеременела. Я очень хотела девочку, у нас с Эдиком почему-то больше не получалось детей, а тут… Я была уверена, что это ребёнок Георгия. А потом с Эдиком случилось несчастье. Я сильно плакала и от переживаний потеряла ребёнка. Я всё потеряла. У меня остался только Геночка. Потому что Георгий бросил меня ради какой-то флейтистки! Вертихвостки, которая была моложе меня! Его поддержка была мне тогда так нужна! Он знал, что я осталась вдовой и вот тогда-то я и могла стать его женой, о чём он так мечтал. А он… Он заявил, что не любит меня и никогда не любил, а Ариночка, его давняя любовь, наконец, ответила ему взаимностью. И потому он скоро женится! Я надавала ему пощёчин и выгнала. Я возненавидела Георгия! Очень переживала и плакала, впала в глубочайшую депрессию, ведь за короткое время я потеряла и мужа, и ребенка, и пережила предательство любимого человека. А ты… Ты очень похож на Георгия. Просто одно лицо. Прости меня, пожалуйста, ведь ты не виноват в этом, прости, Серёженька…
Бабушка заплакала. А Сергей сидел в оцепенении. Мысли бешено завертелись в его голове. Наконец он произнёс:
— Какая-то флейтистка?.. Музыкант… Боже… — сказал Сергей и закрыл лицо руками.
— Что такое, мальчик мой, ты сильно побледнел, — забеспокоилась Галина Игоревна и даже приподнялась с подушек.
— Это был мой отец. Георгий.
***
Галина Игоревна поправилась и прожила ещё семь счастливых лет, и даже смогла увидеть правнуков: за это время Мария вышла замуж, а также женился Сергей. Мария, родив детей, тут же «скинула» их на няню и продолжила свою блистательную кинокарьеру. Сергей женился на простой девушке, Ольге. Они купили домик и зажили в пригороде.
Участников той давней истории, которую рассказала Галина Игоревна, почти никого не осталось в живых, поговорить Сергею об этом уже было не с кем. Мать так и осталась жить с Геннадием в другой стране, бабушка (мать Георгия) скончалась, так никого и не узнавая, а самого Георгия сбила машина.
А поговорить было о чем… Оказалось, Георгий встречался с Галиной Игоревной, еще до того, как тот женился на Ксении. У него была очень увлекающаяся натура, хоть Галина Игоревна и была на пятнадцать лет его старше, Георгию казалось, что именно она — его муза. Он хотел жениться на ней. Но не вышло, из-за целой череды обстоятельств. Девушка, к которой он давно проявлял тёплые чувства, Арина, флейтистка из их оркестра, рассталась со своим женихом и, назло ему, обратила свой взор на Георгия. Тот, на радостях, бросил Галину Игоревну, находящуюся в трауре по погибшему мужу, и позвал флейтистку под венец. Только замуж за него Арина все равно не вышла, но это уже другая история.
Позднее Георгий женился на Ксении, родился Сережа. Увлекающаяся натура Георгия с годами не поменялась и потому их брак быстро распался. Мама рассказывала как-то Серёже, что отец ушёл от них к какой-то флейтистке из их оркестра… А потом Ксения вышла замуж за Геннадия, не зная о том, что свекровь некогда являлась бывшей возлюбленной её мужа.
А что такое «довесок» и почему Галина Игоревна в раннем детстве его так называла, Сергей, конечно же, когда стал старше, узнал. Но решил не обижаться на бабушку, ведь всё это было уже в прошлом…
