Еще чего!
Когда Алена и Максим познакомились, ее родители уже давно были в разводе. Жила девушка с отцом в трехкомнатной квартире, где мать – не знала, и, казалось, знать не особенно-то и хотела. Родительницей та была не очень: бросила дочь, когда ей едва исполнилось пять лет, и долгое время не появлялась совсем.
Первый раз позвонила, когда Алена окончила школу. Откуда взяла номер, девушка так и не поняла – видимо, через каких-то знакомых или соцсети.
Алена не хотела с ней разговаривать; не хотела, чтобы мать вообще появлялась в ее жизни. Ушла так ушла, — так она считала.
— Ну, она все же тебе не чужая, — сказал Максим.
— Уже чужая, — скривилась Алена. – От нее пятнадцать лет ни слуху, ни духу не было. Где была, чем занималась – никто не знает. Почему я сейчас должна ей обрадоваться?
Максим не стал спорить. Ему, в общем-то, особой разницы не было, общается его возлюбленная с матерью или нет.
Через год после знакомства он сделал ей предложение руки и сердца. Алена согласилась, и они начали активную подготовку к свадьбе.
Сперва хотели тихо, без гостей расписаться, отметить спокойно, в семейном кругу. Но отец не согласился.
— Еще чего! – громко возмущался он. – Единственную дочь замуж отдаю, и тихо? Не торжественно?! Да ни в жизнь! – И добавил: — Жить будете у меня.
Полковник в отставке, он говорил твердым, не терпящим возражений тоном, в котором слышалась стальная нотка – привык отдавать приказы. Максим даже слегка робел перед ним, но виду старался не показывать.
Виктор Сергеевич был мужчиной суровым и проницательным, будущего зятя будто видел насквозь, и иногда по-доброму, шутливо его поддевал:
— Да не бойся ты меня, под трибунал не отдам, на «губу» не отправлю!
Или:
— Не будете меня слушать, заставлю сутки маршировать на плацу.
Накануне свадьбы мать опять позвонила. Максим с Аленой как раз сидели на кухне, пили чай с пирожными и обсуждали детали будущей свадьбы: дизайн приглашений для гостей, декор банкетного зала, ведущего.
Присоединился к обсуждению и отец, заявил, что музыка должна быть непременно живая, а ведущий – профессиональным.
— Денег на все дам, — припечатал он. – О расходах и не думайте. С вашими-то доходами!
Завибрировал телефон, и Алена глянула на экран, поморщилась:
— Я думала, из ресторана звонят. А это опять она…
— Кто? – полюбопытствовал Виктор Сергеевич. Алена еще не рассказывала ему о внезапном появлении матери.
— Да эта… жена твоя бывшая. – Она сжимала в пальцах пиликающий смартфон, явно не желая отвечать на звонок. – Надоела, ей-богу!
Виктор Сергеевич нахмурил свои густые, кустистые брови.
— Ксения? Откуда она взялась? Ну-ка, дай-ка я с ней поговорю!
Он вытащил телефон из рук дочери, но ответить не успел.
— И не надо с ней говорить, — с явным облегчением сказала Алена. – Назойливая, как муха! И хитрая!
— А почему она вообще из семьи ушла? – с любопытством поинтересовался Максим.Туры для семейного отпуска
Алена и Виктор Сергеевич переглянулись.
— Потому что характер такой, — рявкнул будущий тесть. – Гулящая она. Выходила за меня замуж, тихоней была, пай-девочкой такой, а как свободу почуяла, так во все тяжкие пустилась. Пошла, так сказать, по наклонной! Все не хотела со мной по стране мотаться, ныла… Не для нее жизнь военной жены, вот что скажу.
— Зачем тогда военного выбрала? – удивился Максим.
Виктор Сергеевич махнул рукой:
— А!.. Она не за меня замуж хотела, а из-под опеки отца вырваться. Строгий он у нее был очень. Генерал. За меня отдавал, наказал за ней смотреть в оба глаза, да я не уследил – сбежала. Знал он ее натуру, знал… Ну, оно и к лучшему, наверное, что сбежала.
Ксения звонила еще несколько раз в последующие дни, но ни один раз Алена не взяла трубку, только раздражалась из-за ее настойчивости. Потом занесла номер в черный список, но мать начала звонить с другого.
А за сутки до свадьбы вдруг объявилась лично, подкараулила дочь у подъезда.
— Ну что же ты, совсем меня не любишь? – увещевала она, идя за ней по пятам. – Не помнишь? Как я тебя нянчила, кормила, мыла…
— Нет, не помню, — грубо ответила Алена. – Наверное, потому, что такого и в помине не было.
— Какая ты бука, — наигранно шутливо поддела ее мать. – А к тебе с лучшими намерениями пришла. Соскучилась. Веришь?
Алена остановилась, вперила в нее жесткий взгляд.
— Столько лет прошло, я выросла уже, замуж вот выхожу. А ты вдруг поняла, что соскучилась? Где ж ты раньше была?
— Ну, доченька, каждый может оступиться, — промурлыкала мать.
Алена молча, без эмоций разглядывала ее. На лице – яркий, даже слегка вычурный макияж, завитые крупными локонами каштановые волосы с легкой проседью, мелкие морщинки вокруг сине-серых глаз с наращенными ресницами.
Одета нелепо и безвкусно: в плиссированную юбку с отливом, тяжелые кожаные ботинки и белую блузку с высоким воротничком. Явно пытается следовать моде, но получается плохо, если не сказать – отвратительно.
Истинный возраст выдавали руки с синими прожилками вен и чуть отекшими пальцами. Еще и кольца умудрилась на них нацепить – чтобы внимание привлечь, что ли?
— Я только сейчас поняла, как ошиблась. Хотела бы видеть, как ты росла, да упустила это время… Теперь вот жалею!
Алена сжала губы, помотала головой.
— Не верю.
Лицо матери будто осунулось за секунду, глаза потухли.
— Почему?..
— Потому что.
Алена развернулась и пошла дальше, оставив мать в одиночестве стоять на тротуаре. Но та не желала сдаваться – пришла на свадьбу непрошенным гостьей, уселась за стол и по хозяйски налила себе бокал шампанского.
Алена не сразу заметила ее присутствие – они с Максимом танцевали танец новобрачных. Счастливые, они под громкие аплодисменты вернулись за свой столик. Встал со стула Виктор Сергеевич. Одетый в парадную военную форму, он выглядел нарядно и торжественно.
— Счастья молодым! – зычно сказал он и поднял вверх пузатую коньячную рюмку, опрокинул в себя содержимое и, громко выдохнув, крикнул: — Горько!
— Горько! Горько! – с радостью подхватили гости.
Алена повернулась к Максиму, откинула на спину прозрачную фату и вдруг увидела мать. Та сидела совсем недалеко от их стола и с каким-то жадным интересом наблюдала за происходящим.
Алена не хотела верить своим глазам – как ей хватило наглости сюда прийти?..
Этот вопрос она ей и задала, когда та подошла к их столику. Ксения протянула маленькую, перевязанную лентой коробочку, начала что-то говорить, но Алена перебила ее:
— Что ты здесь делаешь?
— Как это что? – деланно изумилась мать. – Дочь замуж выходит!
И положила перед ней коробочку. Глаза Алены гневно сверкнули.
— Шла бы ты отсюда, пока отец тебя не увидел.
— Кстати, он мне и нужен, — усмехнулась мать и стала крутить головой. – Где он?
Они о чем-то долго говорили, отойдя в сторону. Алена не хотела вмешиваться, просто наблюдала со стороны. Поговорив, мать ушла. Но оставлять их в покое намерена она не была – вскоре пришла опять. И с порога заявила, что намерена переехать к ним жить.
Алена не находила слов, от всей души ошарашенная и изумленная ее наглостью. Отца дома не было, и разговаривать с ней им с Максимом пришлось самим.
Мать нахально, без приглашения прошествовала на кухню, села за стол. Подумав, встала и взяла с сушилки чашку с блюдцем, налила себе чай.
— Я полное право имею тут жить, — сказала она. – Вы меня даже через суд выгнать не сможете.
Алена сощурилась:
— Ах, вот, что тебе изначально нужно было! Что ж ты, как лиса, вокруг да около ходила, говорила бы прямо. А то я голову ломаю, что тебя побудило вдруг проявить интерес к моей жизни.
— Ну, допустим, не только это, — уклончиво ответила мать. – Есть еще ряд причин.
— Про ряд твой я тебя спрашивать не буду, просто попрошу убраться вон.
— Не пойду я никуда.
— Прекратите уже нам всем глаза мозолить, — вмешался Максим. – Вы что, еще не поняли, что вам тут никто не рад?
Ксения вдруг рассмеялась – громко, заливисто, будто над какой-то смешной шуткой. Алена раздраженно повела плечом, вскинула брови, сердито глядя на нее.
— Мне до лампочки, рады вы мне или не очень, — проговорила Ксения, прижав руку к груди. – Я буду тут жить.
Виктор Сергеевич вернулся через час. Увидев бывшую жену, спокойно пьющую чай на кухне, сперва обомлел, потом пришел в ярость.
— Ты что тут делаешь? – громко, угрожающим тоном спросил он и выкрикнул: — А ну пошла вон!
Ксения окинула его холодным презрительным взглядом.
— А ты, Витя, я смотрю, не изменился ничуть. Как был солдафоном, так и остался. – Она вздернула подбородок так резко, что сережки в ушах заплясали какой-то безумный танец. – Мне жить больше негде. Я – законная мать Алены, если ты не помнишь. Так что, не пустите меня – подам на алименты. Они мне по закону положены.
— Да ты!.. Да ты!.. – задохнулся от гнева Виктор Сергеевич. – Да как у тебя нахальства хватает!..
Она не отводила взгляд. Ее явно не пугало исступленное негодование бывшего мужа, хотя даже Максим втянул голову в плечи. Они с Аленой стояли у окна, наблюдая за распаляющейся ссорой. Того и гляди – посуда в пол полетит, разобьется на тысячи осколков, как и их бывшая совместная жизнь.
Виктор Сергеевич схватил Ксению за руку, рывком поднял со стула.
— Я сказал, выметайся из моего дома. Ничего ты тут не получишь, ни алиментов, ни квадратных метров. Я тебе даже иголку не дам! Ничего! Поняла?
Ксения со злостью вырвала руку.
— Хорошо, я уйду. Но только сейчас. Вернусь еще.
Когда дверь за ней закрылась, Виктор Сергеевич некоторое время приходил в себя, потом рассказал: даже когда они жили вместе, семьи – настоящей, полноценной – у них не было.
Маленькой дочерью Ксения не интересовалась, оставляла на попечение то бабушке с дедушкой, то нянечке по найму, сама же без конца пропадала где-то: то по магазинам ходила, то с подругами гуляла.
Жизнь с военным ее тяготила. Хозяйством она тоже заниматься не хотела, да и делать ничего не умела и не училась, даже пуговицу пришить – и то проблема для нее была.
— Я, когда увидел, в каком Аленка виде бегает, ее просто выгнал, — закончил он. – Непричесанная, босоногая, платье рваное, грязное. Когда няня приходила, хоть в порядок ее приводила, на девочку становилась похожа. А так – чучелко маленькое, за разводами грязными и личика не видно. А матери – хоть бы хны, хоть трава не расти. Только деньги ей давай на цацки да на шмотки.
— А куда она ушла? Где жила? – спросила Алена. – Ты узнавал?
Отец мотнул головой.
— Но слухи доходили, что она любовников меняла, пару раз, кажется, даже замужем была… А!.. Точно не знаю!
Через месяц Ксения подала в суд, требуя алименты. После нескольких заседаний ей отказали — суд не нашел оснований считать её нуждающейся. Ксения пыталась опротестовать решение, но проигрывала раз за разом. Алене было неприятно наблюдать, как мать в который раз пытается жить за счет других, вместо того, чтобы встать на ноги.
И когда мать, поняв, что ничего у нее не получится, снова исчезла из их жизни, Алена вздохнула с облегчением.
Спустя год Алена с Максимом решили съездить отдохнуть на море. Они купили путевки в популярный курортный городок на юге под Сочи в Милоо и с радостным предвкушением стали собирать чемоданы.
В аэропорту, ожидая посадки на рейс, Алена вдруг заметила знакомую фигуру в толпе пассажиров. Это была ее мать Ксения в компании пожилого, полноватого мужчины лет 60. Они о чем-то оживленно беседовали.
— Смотри, мама моя тут! — толкнула Алена Максима в бок. — Интересно, куда это они собрались?
Подойдя поближе, Алена окликнула мать. Та удивленно обернулась.
— Ой, дочка! Какими судьбами? А мы вот отдыхать едем, на море! Познакомься, это мой друг Анатолий Палыч. Он бизнесмен, держит сеть автомоек в городе.
— Очень приятно! — басом произнес Анатолий Палыч, пожимая руку Алены. — Ваша мамаша у меня просто золото, а не женщина!
Алена и Максим переглянулись. Ксения явно процветала и выглядела намного моложе своих лет. Дорогая одежда, ухоженные руки с маникюром, на шее болтается тяжелая золотая цепочка.
Пассажиров стали приглашать на посадку.
— Ну ладно, нам пора! — махнула им рукой Ксения. — Всего хорошего, отдыхайте! Анатолий Палыч, пошли!
И они скрылись в рукаве для посадки.
— Надо же, какая удача, что мы встретились! — улыбнулась Алена. — Похоже, моя мама нашла свое счастье!
На курорте Алена с Максимом провели чудесную неделю. Но в один из вечеров их ожидал неприятный сюрприз. В холле отеля они столкнулись с Ксенией и Анатолием Палычем. Мать Алены ругалась на менеджера отеля, размахивая руками в ярости.
— Что происходит? — спросила Алена, подойдя к скандалившей парочке.
— А, вот и ты! Скажи этому ослу, чтобы нас не выселяли! Мы тут отдыхаем, а он отказывается продлить номер!
Выяснилось, что у Ксении с Анатолием Палычем кончились деньги, а оплатить продление проживания они не могут.
— Простите, но это нарушение правил отеля! Я вынужден вызвать охрану!
Ксения взвыла от возмущения. Алена решила вмешаться. Она отвела мать в сторону и шепнула ей на ухо:
— Послушай, давай я заплачу за тебя. Только один раз! И это будет взаймы! Отдашь потом!
Лицо Ксении прояснилось.
— Спасибо тебе, родная! Я знала, что ты меня не бросишь!
Когда все формальности были улажены, Ксения радостно обняла дочь.
— Ну вот видишь, как все хорошо получилось! Пойдемте с нами ужинать в ресторан!
За ужином Ксения жаловалась, что ее очередной брак развалился из-за ревности мужа, и теперь ей некуда податься.
— Анатолий Палыч мой спаситель! Если бы не он, я бы опустилась на самое дно! Так что не бросайте меня, родные! Без вас я пропаду!
Алена и Максим опять переглянулись. Кажется, от Ксении им так просто не отделаться…
Вернувшись домой с отдыха, Алена рассказала отцу о встрече с матерью.
— Вот бедовая баба! — покачал головой Виктор Сергеевич. — Лет ей уже немало, а все по кругу бегает! Любит она пожить за чужой счет, ей лишь бы комфортно устроиться!
— Да уж, похоже на то, — вздохнула Алена. — Хоть в этот раз я ее и простила, больше помогать не буду. Пусть сама выбирается!
Спустя месяц раздался телефонный звонок. Это была Ксения. Голос у нее дрожал и срывался.
— Аленка, спаси меня! Я совсем одна осталась! Анатолий Палыч бросил меня ради молоденькой дурочки! У меня опять ничего нет! Ты же не дашь матери погибнуть? Приюти хотя бы на время!
Алена тяжело вздохнула. История повторялась. Что делать с этой беспутной матерью дальше?..
Алена долго молчала, обдумывая ответ. Ей было жаль мать, но пускать к себе она ее больше не собиралась.
— Послушай, мам, к нам не льзя, — наконец твердо сказала Алена. — Но я могу тебе помочь найти выход из этой ситуации.
— Да что ты можешь, дурочка! — ядовито бросила Ксения. — Ладно, не надо, сама разберусь! Всегда разбиралась и сейчас разберусь!
Она бросила трубку. Алена посмотрела на Максима.
— Ну вот, обиделась. Хотя я ведь права — она должна научиться сама о себе заботиться в ее-то годы!
— Согласен, пора уже оторваться от нашей юбки и стать самостоятельной, — кивнул Максим.
Через неделю раздался очередной звонок от Ксении. На этот раз голос у нее был бодрый и радостный.
— Ален, ты не поверишь! Я устроилась работать гувернанткой в богатой семье! Буду нянчить и воспитывать детишек одного бизнесмена. Квартиру мне тоже обещали предоставить. Так что я полностью обеспечена!
— Правда? Ну и славно! Поздравляю! — обрадовалась за нее Алена.
— Вот видишь, как все хорошо устроилось! — проворковала Ксения. — Я же говорила, что разберусь! Так что не беспокойтесь обо мне. У меня теперь все есть для счастливой жизни!
Повесив трубку, Алена улыбнулась про себя. «Надо же, и правда смогла устроиться, молодец!». Впервые она поверила, что мать действительно встала на ноги и больше не будет им обузой.
Спустя пару месяцев от Ксении опять пришло известие. Оказалось, ее уволили с работы гувернантки — дети жаловались, что она постоянно ругается и может ударить за провинность.
Но на этот раз Ксения не стала звонить дочери с просьбами о помощи. Видимо, она и вправду кое-чему научилась за последнее время. Алена ничего о ней больше не слышала в течение года. И хотя ей было интересно, как там поживает мать, звонить первой она не стала.
И вот однажды в дверь их с Максимом квартиры постучали. На пороге стояла элегантно одетая женщина лет 60 с аккуратной прической. Это была Ксения, постаревшая, но все еще красивая.
— Привет, дочка! Я просто проездом, зашла проведать вас. У меня теперь все хорошо, я нашла себя в новом деле! Поняла, что нужно полагаться только на себя, а не на мужчин. В общем, я вас больше тревожить не буду. Просто хотела сказать спасибо, что однажды поддержали. Это очень для меня важно было! Всё, мне пора. Всего вам доброго!
И удалилась так же неожиданно, как и появилась. Алена так и стояла с открытым ртом, глядя ей вслед.
— Ну, слава богу! — выдохнул Максим с облегчением, обнимая жену. — Похоже, твоя легкомысленная мамаша все-таки повзрослела. И от нас отстала.
— Да уж, наконец-то! — улыбнулась Алена. — А я уж было забеспокоилась, куда это она пропала. Хорошо, что с ней все в порядке теперь. Значит, и нам можно жить спокойно!
В один прекрасный день к Алене обратилась старая знакомая Катя с неожиданной просьбой испечь торт к годовщине её свадьбы. Она выглядела расстроенной и уставшей. Катя рассказала печальную историю о том, как её свекровь пытается вмешиваться в отношения с мужем и запретила заводить детей, читать историю…
В один прекрасный день к подругу Алены, Лиде, неожиданно навестила её бывшая свекровь, Нина Павловна, с неожиданной новостью. Не зная о разводе Лиды с её сыном, Нина приехала с добрыми намерениями, но быстро узнала правду. Узнав о ситуации, она продала свою собственность, чтобы купить квартиру для внуков. Это вызвало конфликт с Аркадием, бывшим мужем Лиды, который попытался вернуть её ради собственной выгоды. Лида стойко сопротивлялась, что привело к комическим ситуациям с постоянно откладываемыми свадьбами.
— Представляешь, Нина Павловна не знает, что мы с Аркадием развелись, — сказала Лида. — И сейчас едет сюда.
Лида выключила телефон и испуганно посмотрела на подругу.
— Да ты что?! — воскликнула Белла. — Вот прямо сюда? В эту квартиру?
— В том-то и дело, — Лида нахмурилась. — Она в полной уверенности, что я и её сын до сих пор вместе. Говорит, что по внучкам соскучилась.
— А чего ты так испугалась? Она тебе кто? Никто. Вот и не бойся.
— Ага. Не бойся. Тебе легко говорить. Ты её не знаешь. Это серьёзная женщина. У неё, знаешь, какие связи! Подумает, что я нарочно от неё скрывала. Ещё и заподозрит что-нибудь. Станет мне мстить.
— А она что? Всё это время тебе не звонила и вы не встречались? — удивилась Белла.
— Да мы в ссоре были. Когда она два года назад последний раз приезжала к нам из Питера, мы с ней поругались.
— Из-за Аркадия поругались?
— Не только, — ответила Лида. — Там всё вместе. Нине Павловне много чего не понравилось у нас. И как мы её приняли, и как детей воспитываем, и как… В общем, много всего.
— И?
— Что «и»? Она высказалась. Я тоже ответила. Слово за слово. Вот и поругались. Нина Павловна сказала, что больше знать меня не хочет. И уехала. С тех пор она общалась только с Аркадием.
— А он?
— А что он? Ему это только на руку. Лишний повод обвинить меня в чём-нибудь. Сказал, что если я не уважаю его маму, то и его не люблю. Поэтому у него и на работе всё плохо. И ушёл. Неделю ни слуху ни духу. А затем позвонил, сказал, что у него другая, и нам надо расстаться.
— Получается, Аркадий не сказал матери, что развёлся, — задумчиво произнесла Белла.
— Получается так.
— И не сказал, что забрал у тебя половину квартиры. И что теперь ты с двумя детьми, кошкой и собакой живёшь в коммуналке?
— В том-то и дело. Она думает, что у нас всё хорошо. Сказала, что у неё в Москве срочное дело и неделю она поживёт у нас.
— Где у вас-то?
— Вот здесь, — ответила Лида, оглядывая комнату.
В квартиру позвонили.
— Это она, — испуганно сказала Лида. — Что делать? Как я ей объясню?
— Объяснишь, как есть.
— Она снова меня во всём обвинит. Кричать станет. Я боюсь. Может, не открывать?
— Не открыть — хуже будет. Тогда она точно что-нибудь заподозрит.
В квартиру снова позвонили.
— Открывай, — уверенно сказала Белла. — И не бойся. Пусть кричит. Ты ни в чём не виновата. Если что, я рядом.
Лида открыла дверь.
— Здравствуйте, Нина Павловна, — тихо произнесла она.
— Что так долго не открывала? — грозно спросила Нина Павловна, входя в квартиру и внося с собой два чемодана. — Прятала кого?
— Никого я не прятала, — ответила Лида. — С подругой разговаривала.
— С какой ещё подругой?
В прихожую вышла Белла.
— Здравствуйте, — сказала она. — Я — Белла. Подруга Лиды.
Нина Павловна презрительно посмотрела на Беллу.
— Аркадий на работе? — спросила Нина Павловна у Лиды.
— Наверное, — ответила Лида.
— Что значит «наверное»? Не знаешь, где муж, что ли?
Лида растерянно пожала плечами.
— А он ей не муж! — с вызовом произнесла Белла.
Нина Павловна с интересом посмотрела на Беллу.
— В смысле? — спросила Нина Павловна.
— В прямом, — гордо и смело ответила Белла.
«Всегда мечтала так сказать своей бывшей свекрови, — думала при этом Белла. — Жаль, что со своей не получилось. Так хоть на этой отыграюсь».
— Лида и ваш дорогой сыночек развелись год назад, — язвительно продолжала Белла. — А двухкомнатную квартиру, приобретённую ими в браке, пришлось делить. После чего Аркадий свою половину продал. И таким образом Лида с двумя детьми, кошкой и собакой оказалась в коммуналке. Ещё вопросы есть?
Нина Павловна посмотрела на Лиду.
— Это правда?
— Правда, — ответила Лида. — Развелись прошлой осенью.
— Я не про это. Что квартиру у тебя забрал, правда?
— Правда. Так он имел право. Квартира ведь наша общая. Тем более, у него сейчас уже другая жена.
— Другая жена? — переспросила Нина Павловна.
— Аркадий говорит, что она сейчас ребёнка ждёт. Просил, чтобы я его не напрягала с алиментами. Обещал, что в будущем всё отдаст. У него сейчас с работой проблемы.
— А ты и поверила, — вмешалась в разговор Белла. — Наивная. Ничего твой Аркадий не отдаст. И проблем у него на работе, скорее всего, нет. И никакого ребёнка они не ждут. И вообще, она ему не жена. Только живут вместе. А насчёт ребёнка — это они специально придумали, чтобы тебя разжалобить.
— А почему он мне не сообщил, что развёлся? — задумчиво произнесла Нина Павловна.
— Может быть, расстраивать не хотел? — испуганно предположила Лида.
— Возможно и так, — задумчиво сказала Нина Павловна. — Возможно.
В действительности, сообщать матери о разводе Аркадий не стал по другой причине.
«Пусть думает, что мы с Лидой до сих пор вместе, — рассуждал он. — Так будет выгоднее для меня. Мама ненавидит Лиду, но любит внучек. А благодаря им она поможет мне купить квартиру».
И раз в месяц общаясь с мамой по телефону, Аркадий постоянно жаловался, что им тесно вчетвером в двухкомнатной квартире. Присылал фотографии детей, зная, как мама их любит. Говорил, что у них всё хорошо, но для полного счастья им не хватает большой квартиры.
— Старшая дочка скоро в школу пойдёт, — вздыхая, сообщал он по телефону, — а даже письменный стол негде поставить. Нам бы, конечно, квартиру побольше купить. Да денег нет. Зарплаты не позволяют, а взять негде. До смешного дошло, мама. Девочки даже Деду Морозу письма писали, чтобы он подарил им на Новый Год квартирку. Где-нибудь у метро ВДНХ. Такие смешные. Постоянно о тебе вспоминают. Чуть ли ни каждый день спрашивают: «Как там бабушка? Всё ли у неё в порядке». Но ничего, мама. Ты за нас не волнуйся. Мы справимся. В крайнем случае, дочка будет заниматься на кухне. Правильно? Ничего-ничего. Мы справимся.
Аркадий точно знал, что делал. Он был уверен, что мама их пожалеет.
«Она найдёт выход из положения, — думал Аркадий, — и решит мой квартирный вопрос. А чтобы ей было легче искать, я подскажу ей один вариант».
— Конечно, — продолжал он, — можно было бы, например, продать твою дачу в Комарово. И с помощью этих денег купить четырёхкомнатную квартиру в Москве. Например, у метро Ботанический сад. Я сверялся с ценами. То на то и выходит. Тогда всем бы места хватило. И было бы куда стол письменный поставить для старшей дочки. Потому что у неё тогда была бы своя комната. И у младшей тоже своя комната была бы. Но я не хочу тебя заставлять это делать, мама. Нет-нет. Только не я и только не это. Я ведь знаю, как ты любишь свою дачу.
И вот теперь, приехав из Питера в Москву, Нина Павловна узнала, как оно всё есть на самом деле.
— Понятно, — сказала она. — А девочки где?
— В садике.
— А ты где работаешь?
— Я на удалёнке.
— А соседи кто?
— Соседка. Хорошая женщина. Даже была не против, что у нас кошка и собака. Тоже недавно с мужем рассталась. Она сейчас на работе.
— Хорошая, говоришь, — Нина Павловна усмехнулась. — Ну-ну. Ладно. Пойду я.
Нина Павловна вышла из квартиры.
— Вроде обошлось, — с облегчением сказала Лида, закрывая дверь. — Я боялась, что она кричать начнёт.
Прошло два месяца.
«Что-то я давно маме не звонил, — подумал Аркадий, — надо напомнить ей о своём трудном положении».
— Мама, привет. Ты как? У тебя всё в порядке? Рад за тебя. Говорю, рад, что у тебя всё хорошо. Как у нас? А что у нас. У нас всё по-прежнему. Ютимся вчетвером в двушке. Хорошо, что ты спросила. Я тут одну вещь придумал? А что если нам, действительно, взять и продать эту твою дачу? Как ты предлагала. Помнишь? А?
Что значит, нет дачи? Мама! Как нет? Не пугай меня. Она сгорела? Нет? Слава богу. А что тогда? Уже продала её? А деньги? Потратила? Я не понял. А на что ты их потратила? Купила четырёхкомнатную квартиру? Кому? Детям? Каким ещё детям, мама? Моим? А разве так можно? Они ведь ещё маленькие! Можно? А зачем ты это сделала, мама?
А почему со мной не посоветовалась? Да, я просил. Да, я говорил, что девочкам нужны свои комнаты. Я помню. Но ты могла бы посоветоваться. И купить квартиру мне, а не моим детям. Не посоветовалась, потому что меня дома не было, когда ты приезжала? А когда ты приезжала? Понятно. А квартиру где купила? Метро Алексеевская? Подожди, мама. Что-то у меня в глазах… Вроде как потемнело… Нет-нет. Всё в порядке. Уже всё хорошо. Это я от чувств, мама. Спасибо тебе большое.
Уже на следующий день Аркадий пришёл к Лиде в новую квартиру.
Минут двадцать он молча ходил по квартире, внимательно осматривая её.
«Это всё могло быть моим, — думал он, — и только моим. Если бы не коварство Лидии. И как это ей удалось втереться в доверие к моей маме? В любом случае, ещё не всё потеряно. Я снова на ней женюсь, а затем сделаю всё, чтобы духу её в моей квартире не было. У неё есть своя комната, вот пусть там и живёт».
— Теперь, Лида, — серьёзно сказал Аркадий, когда закончил осмотр квартиры, — после всего, что случилось, мы можем снова быть вместе. Я вижу, что моя мама тебя простила. Иначе, она не купила бы нам эту квартиру.
— Твоя мама купила эту квартиру не нам.
— Как не нам? А кому?
— Нашим девочкам.
— Это одно и то же. И после всего случившегося, ты обязана стать моей женой.
— Обязана?
Аркадий строго посмотрел на Лиду.
— Ты, наверное, не поняла, — произнёс он. — Я не спрашиваю твоего согласия. Просто ставлю тебя перед фактом. Послезавтра встречаемся у нашего ЗАГСа. В 10:00. У фонарного столба. Помнишь? Который у входа справа?
— Помню, конечно. Такое не забывается никогда.
— И очень тебя прошу, Лида, не опаздывай. Ты же знаешь, я этого не люблю.
— Не опоздаю, — ответила Лида.
Конечно же, послезавтра Лида никуда не пришла. Аркадий был в гневе. Позвонил ей. Лида сказала, что забыла. Перенесли подачу заявления на следующий день. Но и на следующий день Лида тоже не пришла.
— Как же так, Лида? — кричал в телефон Аркадий. — Почему опять?
— Ну, извини, — отвечала Лида. — Я и в этот раз забыла.
Подачу заявления снова пришлось перенести, но уже на следующую неделю. И снова Лида обманула ожидания Аркадия. И в назначенное время у фонарного столба справа от входа не появилась. Но Аркадий не сдавался.
Прошло уже полгода, а Аркадий всё ещё во что-то верил и на что-то надеялся. Вот почему по-прежнему назначались всё новые и новые даты. И по-прежнему они успешно переносились на другие дни. И каждый раз в назначенный день Аркадий приходил на место встречи вовремя.
Сотрудники ЗАГСа смотрели на него с восхищением.
— Вот, что значит, настоящая-то любовь! — говорили они друг другу. — Он здесь и в дождь, и в снег. Помните, ураган в Москве был? Деревья с корнями вырывало из земли. Даже в этот день он здесь стоял. А давайте, когда он не сможет сюда приходить, мы ему памятник здесь поставим? А? Как символ настоящей мужской стойкости!
