— Ну кто же так готовит лазанью? – золовка с завистью смотрела на ненавистную невестку, вытащившую из духовки противень с аппетитным блюдом.
Лида испытывала к жене брата сложное чувство, состоящее из ненависти и зависти одновременно.
Ведь, зачастую, они существуют в паре, как инь и янь или любовь и разлука. И не ходят одна без другой. Причем, делают это очень гармонично.
Этот конгломерат чувств возник у нее при первом же знакомстве: пришедшая девушка оказалась гораздо красивее Лидки! А этого допустить было нельзя.
И этого было достаточно, чтобы почувствовать к ней неприязнь, временами переходящую в ненависть.
И золовка начала мстить. За что? — спросят многие, и будут совершенно правы: мстить было не за что. Потому что злиться нужно было на саму себя, но не будешь же, честное слово, мстить себе!
А Лида уже успела не только сходить замуж, но и оказаться разведенной с орущим младенцем на руках: сынишке только-только исполнилось три месяца.
А ведь, она была даже моложе этой противной Алиски, которую притащил братец.
И теперь вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, Лиде нужно было, вставая ночью, регулярно кормить эту куклу гр.удью, сцеживаться и принимать меры, чтобы после родов не было на животе целлюлита. И это еще были цветочки!
Муж исчез сразу же после известия о предполагаемом отцовстве, сказав на прощанье, что на такое не согласен.
И вообще, если бы раньше знал, что жена окажется неделухой и скандалисткой, не знакомой со средствами контрацепции, то и близко бы к ней не подошел.
А теща, чем поддакивать своей ку.рице-дочери, лучше бы научила ее не орать попусту и жарить картошку на сале! А свой сельдерей пусть засунут, сами знаете, куда.
И Лидка возненавидела весь мир, сузившийся у нее до отдельно взятого человека: им оказалась молчаливая Алиса.
А и правда: кого же было ненавидеть? Муж уже, по слухам, находился в другой стране – не достать! – и успешно прожигал там жизнь. Алименты, правда, приходили.
Родителей ненавидеть было нельзя: даже собака не кусает руку, которая ее кормит. Алименты на девочку были не очень, чтоб очень, и мама с папой спонсировали неудачницу-дочь.
Брат тоже был родной кро.вью. Поэтому, оставалась одна Алиска: логическая цепочка была выстроена правильно — будет знать, как попадать под раздачу!
Дом был большой – почти двести квадратов, и после свадьбы молодые остались жить здесь.
Хозяйственная немногословная невестка понравилась свекрам. И это стало еще одной причиной для ненависти: вот, гадина!
Алиска оказалось очень хозяйственной и сразу включилась во все процессы жизнедеятельности семьи.
Она, несмотря на полный рабочий день, ухитрялась помогать Лиде с мальчиком и старалась готовить ужины, а это она умела делать очень хорошо! Одна ее лазанья чего стоила!
А были еще рассольники с куриной печенкой, вкуснейшие муссы из обычной манки, которые очень полюбил свекор, печенье из крупы геркулес и омлет, который не опадал в духовке.
И когда все это ставилось на стол, ненависть Лиды достигала своего апогея. И ей хотелось треснуть хорошенькую разрумянившуюся Алиску: ведь от плиты такое воспаление! – так было написано в одном из рассказов известной писательницы- юмористки, творившей почти век тому назад.
А когда папа Лиды за ужином попросил добавки, она поняла, что нужно действовать. Поэтому, суп-солянка в воскресенье неожиданно оказался пересолен.
— Я точно помню, сколько положила соли! – изумлялась расстроенная девушка. – Это же просто наваждение какое-то!
Семья осталась без первого, а Лида испытала огромное чувство морального удовлетворения: ну, что, получил ф..аш..ист гра.на.ту?
А потом выкипели макароны, и сгорела курица в духовке.
— Смотреть нужно, когда готовишь! – орала Лидка, глядя, как Алиса вытаскивает из духовки угли, оставшиеся от курицы.
— Но я же все установила правильно, откуда же взялись эти двести двадцать градусов? – недоумевала девушка.
— Испортила хорошую плиту!- не унималась золовка.
— Ничего твоей плите не сделается! – вступился за жену Виктор и увел ее в комнату, где она немного поплакала: у Алиски появилось нехорошее чувство, что это все происходит совершенно не случайно.
А потом неожиданно оказалась испорченной блузка свекрови: в светлом белье обнаружился покрасивший ее черный носок – Алиса часто, по собственному желанию, стирала в машине и их вещи.
И мама мужа уже отнеслась к этому не так лояльно, как прежде, хотя в кофточке ходила исключительно дома: видимо, отношение к невестке у нее в корне изменилось.
И никто даже не догадывался, что все это подстраивает коварная Лидка. Да, и нашептывает маме про сплетни, которые будто бы распускает о ней и папочке невестка, называя свекра обжорой и старым маразматиком.
А ее, свекровь, — старой ко..ров..ой, не умеющей жить.
А недавно Лида, по ее словам, застала ее хихикающей с папой, пока пекся пирог! Вот почему у нее все подгорает, мамочка! А этот глу.пый телок – имелся в виду брат – ничего не замечает!
И этого оказалось, более, чем достаточно. Тем более, что назавтра на электронную почту брату пришло письмо, в котором неизвестный друг сообщал кое-что, касающееся морального облика молодой жены.
Дескать, пока ты ни ухом, ни рылом, как говорится, она тебе вовсю изменяет! Думаешь, где она задержалась вчера вечером? На работе? Как бы не так! Она шляется! И если ты разуешь глаза и перестанешь, как д***к, верить в идеалы, то тебе все будет ясно.
Короче, гнать ее надо поганой метлой! Такой вердикт часто выносили на партийных собраниях в эпоху развитого социализма.
И в молодой ячейке общества вспыхнул скандал. Точнее, кричал один Витька, тыча пальцем в экран компьютера с полученным письмом. Алиска не произнесла ни слова: просто собрала вещи и ушла. А идти ей было некуда – и муж это знал.
Но, почему-то, не остановил, не удержал, не попытался прояснить ситуацию, а сразу стал обвинять.
А у Лидки радость после ухода невестки вскоре сменилась раздражением — нужно было снова по вечерам самой гулять с сыном и готовить ужины: раньше все это делала немногословная невестка. Да, и, кстати, успевала!
Шло время, Алиса не давала о себе знать. Виктор тоже ей не звонил. Но у него стали появляться некоторые подозрения, что ли: Лидка избегала смотреть ему в глаза.
И, после допроса с пристрастием, сестра созналась:
— Да, врала! Да, пакостила! Настраивала маму! И написала тебе письмо тоже я! А потому что не надо быть такой красивой! А ты, ин..дюк надутый, поверил! – опять переложив всю ответственность на кого-то другого.
И тогда Виктор ушел, предварительно позвонив Алиске и выяснив адрес: она жила на съемной квартире.
Но перед этим сказал матери, что она воспитала врушу, предоставив разбираться во всем уже без него: отношения с сестрой были полностью прекращены.
А тут и на Лидкиной улице перевернулся самосвал с пряниками: у нее появился ухажер, который позвал ее замуж! Полюбил, елы-палы! И это, несмотря на ее «ангельский» характер и капризного, зацелованного сыночка.
И золовка, после относительно короткого периода кривлянья – не сразу же соглашаться! – и заключения брака, переехала, прихватив сынулю, к любимому в трешку. Где он благополучно проживал с мамой и дочерью Янкой от первого брака.
Был вариант — жить всем вместе в коттедже: после отъезда Алиски и брата места было навалом. Но муж поставил условие: тогда возьмем дочку к себе – она вступила в сложный подростковый возраст и нуждалась в ежедневном контроле.
Но тут «взбухли» мама и папа! И это было правильно! Одно дело – слушать капризы родного внука: как говорится, плохонький, да свой.
И, совершенно другое — притащить в дом неизвестно кого: какую-то чужую девку, с непонятными подростковыми закидонами. Что они, телевизор, что ли, не смотрят? Поэтому, Лида согласилась на вариант мужа.
Но тут новая «мама» пришлась не ко двору и неожиданно оказалась в шкуре Алисы. И это оказалось для Лиды ударом: за что? Она же ничего им не сделала!
Девичья память – штука короткая. И молодая супруга уже забыла, что так же ни за что ненавидела жену брата. Поэтому искренне недоумевала: как же так? Она-то мечтала, что они станут дружной семьей и родят еще совместного ребенка!
А тут оказалось, что она все делает не так: на это ей постоянно указывала любимая мама мужа. Хотя девушка уже научилась жарить картошку на сале – так, на всякий случай.
Яна тоже оказалась отвратительной девочкой, не идущей ни на какие контакты — нисколько не лучше свекрови. И они обе, синхронно, невзлюбили симпатичную новую пассию папы Игоря.
Яну еще можно было понять: у нее в другом городе жила мама, которую бросил папа. И она его ревновала к противной чужой кривляке, которую притащил в дом папочка. И не одну, а с таким же слюнявым и кривоногим существом, которое стало считаться ее братиком.
Мама мужа, которой, в свое время не нравилась первая невестка, теперь поняла, что тогда это был марципанчик, как говорится. И зря она хотела их тогда развести.
— Ба, я не хочу жить с Лидкой! – плакала девочка. – Нам же было так хорошо втроем!
— А я разве хочу? — утешала Янку бабушка. – Но что поделаешь, милая!
— Ну сделай что-нибудь!
— Господь с тобой, — пугалась пожилая женщина. – Что ты предлагаешь-то?
— Да не насовсем: а так, попугать! Пусть почувствует, что здесь плохо и вернется с этим, который все время ка..ка.ет в памперсы.
И смекалистая внучка, покопавшись в бабулиной аптечке, нарыла одно замечательное лекарство. А потом, порывшись во всемирной паутине, узнала, что оно могло быть использовано в качестве скоропомощного гипо.тен.зивного – для этого оно и хранилось. А могло вызывать частый жидкий стул: это было то, что, собственно, и требовалось.
И с этих пор молодая жена, поев собственноручно приготовленного супчика, стала страдать ежедневной диарей, недоумевая, что такого она могла съесть: муж обедал на работе. А в выходные Янка брала тайм аут.
К тому же, проводящая много времени в туалете молодая жена перестала успевать по хозяйству. И это стало вызывать новые нарекания от свекрови, которые следовали с частотой пулеметного выстрела.
А позже выяснилось, что она еще и грубо разговаривает с Яночкой!
— В смысле – грубо? Я же с ней совсем не разговариваю! – удивилась Лида.
И это было правдой: после одного хамского выступления дочери мужа в ее адрес, Лида свернула общение с дорогими родственниками до минимума.
— Это – ребенок! – горячился любящий папа. – И у нее сейчас сложный период! Ты должна быть с ней повнимательнее! Ты меня слышишь?
Лидка все прекрасно слышала и начала понимать, что к ней, видимо, прилетела та самая «ответочка» за каверзы, чинимые ей в отношении Алиски.
А потом дочка пожаловалась папочке, что Лида ее обидела, обозвав …, потому что она не смогла решить заданный пример!
Лида остолбенела от такой наглой лжи: она почти полдня провела со своим белым фаянсовым другом в туалете, и даже не имела представления о каком-то там примере!
Но всхлипывающая Янка была так убедительна в своем вранье, что отец начал «разбор полетов», высказавшись о душевных качествах молодой супруги довольно грубо и не слишком для нее лицеприятно.
Лида увидела торжествующий взгляд девочки, в котором ясно читалось: ну, что — получил фа..ш…ист гра..на.ту? И память услужливо отбросила ее в то время, когда она так же пыталась оклеветать ни в чем не повинную Алиску.
Но Лида, в отличие от невестки, не сдержалась и высказала все, что думает о «веселой семейке». В результате желание Яны и свекрови исполнилось, и молодая жена была вынуждена вернуться на свое ПМЖ: муж попросил ее выйти вон всего через два месяца после бракосочетания.
Дома не удивились: о способностях любимой доченьки все были в курсе. И жизнь потекла, как и прежде. Только Витя с Алиской престали приходить в гости и не баловали своими звонками.
— Алиса, это я, — в трубке раздался голос золовки.
— Слушаю тебя, Лида, — без эмоций произнесла девушка, в свое время натерпевшаяся от сестры мужа. И что, интересно, ей снова понадобилось?
С тех пор как Виктор вернулся к ней, они с сестрой практически не общались: до мужа, наконец дошло, что вытворяла его любимая младшая сестричка. Поэтому, от винта!
— Я чего звоню: в воскресенье у меня день рождения. Приезжай с Витькой на дачу – будут шашлыки. Посидим, как прежде!
Вот наивная – будто шашлыками можно кого-то сегодня заманить! Да и зачем ехать к человеку, который длительно гадил тебе за шиворот? Ведь со временем люди не меняются, тем более, так быстро.
— Спасибо, Лида, но мы не приедем! Празднуйте без нас.
— Все еще дуешься? Брось – я сама пострадала, — в голосе Лиды появились просящие нотки. – Мы же свои люди, к чему нам разборки между родней?
— Нет, не дуюсь, а просто не хочу. А что касается разборок, то недавно ты в этом находила удовольствие. К тому же, твои страдания с некоторых пор меня совершенно не интересуют.
И на этих словах Алиса отключилась: у нее были занятия поинтересней, чем перемалывать последствия от вернувшегося к золовке бумеранга. Ведь эта штуковина всегда возвращалась к запустившему ее хозяину.
Просто удивительно, до чего же умными были придумавшие ее австралийские аборигены!
