Надежда посмотрела в окно, на котором была решетка, и вздохнула. Как же она устала!
Признаться, когда ей предложили работать на зоне, она чуть в обморок не упала, и казалось, что страшнее ничего и быть не может. Но, позарившись на зарплату, все-таки решила попробовать.
Ничего такого, что она себе напредставляла, конечно же, не было. Да, обстановка непривычная, не похожая на госбольницы, но работать можно. Попадали туда всякие, и в основном медиков уважали. Но в последнюю неделю как будто сумма все сошли. Видимо, весна так на зэчек действовала. Драки чуть ли не каждый день, битые резаные.
Надежда работала здесь уже три года, и такого ажиотажа еще не видела ни разу. Вот буквально вчера привезли новую партию, а ночью уже двоих госпитализировали. Одну так вообще увезли в реанимацию.
Вторая осталась здесь, только эта вторая была беременна, и вообще все с ней непонятно. Она вроде как и находиться должна в другом месте, и забрать ее тоже должны были. Но оставили здесь, как будто специально старались, чтобы с ней что-то случилось. И ведь начальник тюрьмы сам лично проследил, чтобы ее кинули к самым отмороженным.
Надя вчера в день была, мельком это все видела, только помогла принять. А сегодня заступила на сутки. У напарницы ее день рождения, попросила поменяться.
Доктор еще не пришел. Тот вообще птица важная — когда хочет, тогда и приходит.
Нужно сходить проверить эту беременную. Еще парочка в изоляторе с ветрянкой. Бывает и такое — на зоне взрослые болеют. Все ждали настоящей эпидемии — а ничего.
Надя взяла необходимое, зашла в изолятор. Там все тихо, спокойно. Пациентка спит, одна, старая, книжку читает. Надежда направилась к беременной.
Молодая женщина встретила ее горящим взглядом. Надя остановилась — что-то было в ней такое, что притягивало.
— Как хорошо, что вы пришли!
Надежда удивленно подняла брови:
— Я или вообще медсестра?
— Все равно, кто, но хорошо, что вы. У вас глаза добрые. Помогите моему ребенку. Пожалуйста!
Надя ласково улыбнулась.
— Ну пока ему и так хорошо — лучше всего у мамы в животе. Тихо, тепло и ничего не угрожает.
— В том-то и дело, что угрожает! Они убьют его и меня.
Надя положила руку на лоб девушки. У той был сильный жар.
— Подождите немного, я лекарства принесу. У вас температура.
Женщина схватила ее за руку:
— Не нужно лекарство, просто выслушайте меня.
Надя ободряюще улыбнулась, посмотрела на конвоиров, которые маялись в коридоре, и сказала:
— Мы с вами обязательно поговорим. Но сначала нужно привести вас в порядок. Подумайте о малыше.
После укола женщина уснула. Надежда постояла еще какое-то время возле неё. Всё-таки что-то в её лице очень притягивало…
— Надежда Васильевна, что тут у нас?
Она обернулась — в бокс вошел доктор.
— Температура.
— Неужели ветрянка? Это не есть хорошо.
— Будем надеяться, что нет. Никаких признаков, кроме температуры.
—Ты вот что — кровь на анализ возьми, а там посмотрим.
К вечеру женщине стало хуже. Доктор Анатолий Григорич озабоченно сказал:
— По идее, кесарево нужно срочно делать. Только теперь, похоже, до роддома не довезут ее.
— А что же делать?
— Хороший вопрос…
Вызванные срочно гинекологи провели кесарево. На свет появилась девочка, которую немедленно увезли в детскую больницу.
— Анатолий Григорич, а мать почему оставили? Ей тоже нужно в настоящую больницу!
— Нужно, Надежда Васильевна. Только начальник тюрьмы запретил. Не знаю, что там вообще происходит. Статья, конечно, у этой дамочки тяжёлая… Но ведь помереть может.
И тут Надя вспомнила о том, что заключенная что-то ей рассказать хотела.
— Пойду побуду там с ней, понаблюдаю.
— Хорошо, Надежда. А я, пожалуй, прилягу. Зови, если что.
Надя присела возле постели роженицы. Черты лица у той заострились, губы были белыми. Она, видимо, почувствовала, что рядом с ней кто-то есть, и открыла глаза.
— Это вы… вы пришли.
— Вам нельзя разговаривать.
— Мне нужно… Послушайте меня. Я из детского дома, ни роду ни племени. — Женщина грустно усмехнулась. — Но я отучилась, устроилась на работу. Я очень хотела чего-нибудь добиться. Так уж получилось, что мы стали встречаться с сыном хозяина. Он хороший, очень хороший. Мы хотели пожениться. Только его семья не позволила нам этого сделать. Мы сбежали, нам не нужны были их деньги. Мы просто хотели быть вместе. Но нас нашли. Оказывается, у богатых свои правила. Меня очень крупно подставили. Хотя можно было бы во всем разобраться, но естественно, этого делать никто не стал. И мой любимый ничего не смог сделать, потому что родная мать упекла его в психушку. Они все равно не дадут мне жизни. Не сейчас, так потом убьют. Начальник тюрьмы какой-то их родственник, и он мне сразу сказал, что я отсюда не выйду. Я вижу, вы хорошая. Пожалуйста, навещайте хоть иногда мою девочку. Я не прошу вас забрать ее, понимаю, что никому это не нужно. Когда-нибудь она вырастет, и вы должны будете все ей рассказать. Все документы в ячейке, запишите цифры…
Надя записала все, что сказал ей молодая женщина. Хотела что-то ещё спросить, но та уже была без сознания. Через два часа ее не стало.
Надежда чуть ли не трое суток не могла спать и есть. Наконец, Анатолий Григорич посадил ее перед собой.
— Надя, я не привык лезть в личную жизнь сотрудников, но с вами что-то происходит. Может быть, я смогу вам чем-то помочь?
Надя внимательно посмотрел на него.
— Анатолий Григорич, помогите мне удочерить ту девочку, которую зэчка родила.
Доктор сел на стул.
— Зачем это вам?
— Я могу вам рассказать, но только если вы никогда и никому не расскажете.
***
Через месяц Надежда прощалась с коллегами.
— Ну и куда ты теперь?
— Пока Алиска совсем маленькая, поеду к бабушке в деревню. Работа там есть, бабуля меня ждет. А потом, возможно, вернусь в город.
— Отчаянная ты.
— Да нет, мне же уже двадцать семь. А муж на горизонте не маячит. А тут такая радость! Вы не представляете, сколько смысла в жизни дает ребенок.
Надежда села в поезд, в последний раз махнула всем рукой и распеленала малышку. Она была чудо как хороша! Вот только пятнышко на скуле — небольшое, но очень заметное. Но ничего, это даже как украшение будет.
Надя задумалась, глядя в окно. Вот странная все-таки штука жизнь. У этой зэчки нет никого, у Нади нет родителей. Нет, они, конечно, когда-то были. Надя, правда, почти не помнит их. Но знает, что отец разбился, когда ехал к любовнице. А мать не выдержала такого горя и шагнула с пятого этажа.
Надя несколько раз спрашивала про ту женщину, но бабушка всегда отмахивалась со словами:
— Непутевая она была всю жизнь. Непутевая, хоть и красивая.
Надя так понимала, что и любовницы тоже нет в живых.
Бабуля встречала ее на перроне. Женщина она была пожилой, но еще не старой. К тому же залихватски гоняла на стареньком жигуленке, держала хозяйство и в страхе всех соседей.
Инна Николаевна имела жесткий характер, могла и за ружье взяться. Всю свою жизнь отработала в большом колхозе на бензовозе. Поэтому крепкое словцо всегда было рядом. Бабы ее не любили, потому что она сама не любила сплетничать и других моментально на место ставила.
Но с одним человеком она была нежна и ласкова. Этим человеком была Надя.
— Кровинушка моя, как же ты решилась?
— Вот так, бабуль. Теперь у нас будет три дамы.
— Ну, значит, так тому и быть.
Надя знала, что бабушка не осудит ее ни за какой поступок и всегда будет на ее
стороне.
Дома она развернула Алису.
— Бабуль, иди, знакомиться будем.
Девочка улыбнулась во сне, и бабушка всплеснула руками:
— Ой, какая милая! А что это у неё — мусоринка? — Она осторожно пальцем попробовала смахнуть пятнышко со щечки.
Надя рассмеялась:
— Бабуля, это родинка.
Пожилая женщина выпрямилась, как-то странно посмотрела на Надю. Молча сходила за очками, надела их и долго рассматривала родинку. А потом сказала:
— Да нет… этого просто быть не может!
Надя обеспокоенно посмотрела на неё.
— Бабушка, да что не так-то?
— Понимаешь, родинка эта — она у отца твоего была. Через поколение проявляется. Вот у тебя нет, а у твоих детей должна быть. Расскажи-ка мне все про ту женщину, мать этой малышки.
Надя рассказала. А потом достала документы.
— Вот, я забрала. Видишь, она из детского дома. Но, похоже, искала родителей. Потому что есть какая-то копия свидетельства о смерти. Я думаю, это ее мать.
Бабушка взяла бумагу.
— Господи… Кровинушка… умерла.
Надя ничего не понимала.
— Бабуль?
— Надя, это вот мать — Раиса — та самая любовница отца твоего. Тебе всего пару лет было, когда она родила. Он поэтому уехал к ней, понимаешь? Матери сказал — ты хорошая, ты справишься, а Райка непутевая, загубит ребенка. Девочка у нее родилась.
Надя опустилась на диван. Сейчас она поняла, что так привлекло ее в лице той зэчки. Она была похожа на неё, на Надю…
***
Прошел год. За это время они разыскали могилу Наташи — так звали ту зэчку. Поставили памятник. Больше ничего не смогли для нее сделать, разве что воспитать из Алисы хорошего человека.
Старались не возвращаться к этой теме, чтобы не делать себе же больно. Надежда, которая сначала планировала провести у бабушки только лето, осталась и нисколько не жалела. Хотелось потеряться. Чтобы в городе все о ней забыли.
***
— Алис, оставь в покое лягушку!
Надя полоскала белье, а маленькая Алиса пыталась поймать добычу, которая притаилась в мокрой траве. Лягушка была скользкая и, похоже, хитрая. Девочке никак не удавалось ее ухватить.
Бабуля вязала, сидя на крылечке. Наконец, Алисе надоело это занятие, и она осмотрелась, чтобы найти что-то поинтереснее. Надя улыбнулась. Дочь хоть и маленькая была, но уже похожа на настоящую разбойницу. То на лягушек охотится, то на утят, то на крольчат на хоздворе.
— Здравствуйте!
Они одновременно повернулись к калитке. Там стоял мужчина лет тридцати, может быть, чуть меньше.
— Здравствуйте. Вы к кому?
Он, не отрываясь, смотрел на Алису.
— Я папа этой малышки. Еле-еле нашел вас…
Бабуля куда-то пропала. А через секунду стояла, держа в руках ружьё.
— Зачем приехал? Проваливай! Никто тебя не звал! Мать её угробил, теперь к внучке моей руки тянешь?
Мужчина не отступил, только побледнел.
— Зачем вы так? Я любил Наташу. И сейчас люблю. Вы же не знаете ничего.
— От вашей семьи только горе людям!
Он опустил голову.
— Нет больше семьи у меня. Нет. Я отказался от всего, от их денег… Полгода искал её.
Он снова посмотрел на Алису, но бабуля вскинула ружье к плечу. Надя кинулась к ней:
— Бабушка, подожди. Мы же можем его хотя бы выслушать?
Инна Николаевна строго посмотрела на Надю.
— Ты уверена?
— Да! Пусть все расскажет, а потом уже хватайся за ружье.
Максим — так звали мужчину — рассказал страшную историю. Его родители действительно были готовы на все чтобы не дать им жить. И они действительно сделали все возможное, чтобы Наташа сгинула. Они бы до Алисы добрались. Но как говорят люди, Бог их наказал. Они погибли. На курорте сошла лавина.
— Только поэтому меня выпустили из частного сумасшедшего дома. За меня перестали платить.
История, конечно, была странная. Но Надежда сразу поверила этому человеку с измученными глазами. Бабушка разрешила ему остаться, только не надолго.
— Хорошо, спасибо.
***
За эту неделю он ни на шаг не отходил от дочери. Отремонтировал все, что можно было, переделал все по дому. А потом попросил показать, где могила Наташи.
На могиле он долго плакал. Плакала и Надя. Им было что сказать Наталье. Оба понимали, что теперь их дорога должна идти вместе. И не только ради Алисы, а потому что за то время, пока Максим жил у них, поняли что просто предназначены друг для друга.
Бабушка, провожая их на могилку, сказала:
— Прощение попросите и разрешение быть вместе. Она вам разрешит, и всё будет хорошо.
