— А что, Андрюшенька, зачем твоей маме большой дом, все равно же одна. Перевези его нам, поставим за городом вместо дачи, отдыхать будем. – Смотрит Аллочка в глаза мужу, и от этого взгляда тает Андрей. Хоть и неуютно от мысли, у матери дом забрать, но Аллочка все по полочкам разложила так, что и возражать не хочется.
И в самом деле, зачем матери в деревне дом, если на усадьбе маленький домик есть, эдакая избушечка на две крохотных комнатки. Ну, так ей и хватит. И Андрей соглашается.
Разобрал сын вместе с бригадой дом, который еще отец строил, – с любовью строил, бревнышко к бревнышку, дощечка к дощечке.
Сначала глаза прятал от матери, а потом подумал: ну так согласилась вроде сразу. И в самом деле, чего ей одной в пустом доме сидеть, в избушке уютнее, да и отапливается быстро.
Увезли дом, Андрей поспешил по дорожке дощатой, что через двор проложена, оступился и упал на оба колена. Подбежала мать со слезами: — Не ушибся, сынок?
Поднялся, посмотрел в материнские голубые, как небо глаза… мать все поймет, вроде не осуждает, ведь у Андрея жена молодая – красавица. Как увидел он Аллочку первый раз, в тот же вечер на руках через всю улицу нес, а на другой день замуж выйти предложил. Правда Аллочка еще три месяца его отказами мучила. Зато сколько счастья было, когда согласилась.
— А что, Андрюша, зачем Марии Васильевне такой огород большой? Разве справится она с ним… а земля нынче в цене. – Аллочка снова смотрит в глаза Андрею, и говорит вкрадчиво. – В аренду фермерам отдать землю, а матушке твоей маленький огородик оставить, что отгорожен, хватит ей, пусть копается… а нам все копейка будет в помощь.
Задумался Андрей, хотел отказать, но смотрит на жену: вроде права. Часть земли вообще ничем не засеяна, да и сад там большой… пусть люди за деньги пользуются.
— Ну раз надо, сынок, значит пусть так и будет. – согласилась Мария Васильевна.
— Ну, вот и хорошо, сиди, в окно гляди, отдыхай, — посоветовал сын, обрадовавшись, что разгрузил мать от ненужной работы.
Аллочка, как веточка цветущая весной, Андрей вокруг нею вьюном вьется, налюбоваться не может.
Как-то поздней осенью простыл Андрей, просквозило ветром пронизывающим, одет был легко… слег парень с температурой. А потом и вовсе в больницу увезли. Неделю тяжело было, в беспамятстве метался. В себя пришел, про Аллочку сразу вспомнил, так увидеть захотелось.
Пришла жена. Сидит возле него, как веточка цветущая, смотрит, как бы издалека.
На тумбочку яблочко положила. И все, больше ничего. А к Андрею силы стали возвращаться, организм молодой, его поддержать надо, да тут еще чем-то вкусным запахло, соседу по палате гостинцы принесли.
Взглянул Андрей на яблочко и спросил: — Аллочка, а может поесть чего-нибудь принесешь…
— А тебя разве здесь не кормят? – услышал он в ответ от жены. И сказала она легко, без запинки, все с той же улыбкой обаятельной. И Андрею ее слова как эхом по сердцу прошлись.
Ушла Аллочка, только подол юбочки мелькнул. В коридоре медсестричка молодая взглядом проводила. – Красивая какая, — прошептала она.
— Сердце у нее холодное, — сказала вслед санитарка тетя Шура.
Уснул Андрей. И сон ему снится, как будто он в доме родном, отцовском доме: печка топится, на плите суп варится куриный, а на столе пироги мамкины. И запахи еды все сильнее… открыл Андрей глаза… да это не сон вовсе. На тумбочку мать выкладывает еду, старается тихо поставить, чтобы сыночка не разбудить…
— Андрюшенька, вот уж я неловкая, разбудила тебя, отдыхал ты…
— Мама… тебе Алла сказала?
— Тетя Шура мне позвонила, нянечка тут у вас, давняя моя знакомая…
Смотрит Андрей на мать и словно сердце прозревает. И вовсе не старая она у него, как говорила Алла, недавно на пенсию вышла, разве это годы… и глаза у матери, как небо, смотрят, как в душу заглядывают. А супчик куриный… такого вкусного нигде не ел.
— Я тебе поесть привезла, ты только скажи, я все, что хочешь привезу…
— Знаю, мама, ты для меня все, что захочу…
Выздоровел Андрей и первым делом бригаду нашел, которая дом обратно в деревню отвезет. Повозиться придется, второй раз-то дом ставить, но Андрей на своем стоит: — Дом на место.
Приехал на родное подворье и ком в горле: это почти год мать смотрела из окна избушки на пустое место, развороченное место, на родовое гнездо. А в это время в огороде чужие люди хозяйничали… сам не мог понять, как же он допустил такое.
Дом обновили, крышу новую сделали, в аренде земли Андрей отказал. А потом сообщил Алле, что разводится с ней.
Впервые изумилась она: — Как же так? Выздоровел и словно подменили тебя…
— Переродился я, — ответил Андрей.
— Обиделся, что я к тебе не приходила? – Аллочка повела бровью. – Ну, так подруга ко мне приезжала, она раз в год приезжает, должна же я была приветить ее, не бросать же человека… ну а ты… выздоровел ведь…
Долго присматривался Андрей к Даше Лагутиной, фельдшеру местному, недавно приехавшей. Потом встречался полгода. Девчонка не блистала такой красотой, как Аллочка, от которой глаз отвести трудно. Зато душа добрая и сердце отзывчивое.
Жили сначала у матери Андрея, а потом свой дом поставили, чтобы дети в нем рождались, чтобы дом этот внукам достался.
И Андрей теперь жил счастливой жизнью и голову больше не терял, чтобы не наткнуться на холодное сердце…
