Ваше какое дело?
— Нина, ну зачем вам со Стасом такие хоромы? Ты и убираться не успеваешь, устаешь… — завела свою старую песню моя свекровь, и в этот раз я вспылила.
— Мы привыкли здесь жить. Ваше какое дело?
Тогда Ираида Егоровна поджала недовольно губы и ушла. Но такие разговоры были у нас частенько, и очень меня раздражали. Вообще со свекровью не сложилось у меня с самого начала. Она считала, что я зазнайка, потому что из хорошей семьи. И отец и мама мои были докторами наук, истинными советскими интеллигентами.
Но на самом деле я всего добилась сама – отец не устраивал меня в ВУЗ, я поступила своим умом и с помощью него же закончила университет с красным дипломом. Родители были физиками, я же поступила и отучалась на филолога, планируя пойти в школу после, но судьба распорядилась иначе, и я также получила ученую степень и осталась преподавать в родном альма-матер.
Мамы не стало год назад. После брака длинной в сорок лет, потеря любимой женщины стала для отца ударом. Год без нее он прожил уже другим человеком – состарился, стал многое забывать, и даже порой не узнавал близких. Смотреть, как исчезает у тебя на глазах умнейший человек, которым ты восхищалась всю жизнь и обожала, стало для меня испытанием.
Без мамы он не смог – ушел вслед за ней два месяца назад, и я никак не могла осознать этот мир без них. Кто-то скажет, что когда тебе под сорок, уход родителей перенести легче. Но оказалось, что мама и папа нужны в любом возрасте, одиночество ощущалось остро и болезненно. От отца осталась просторная однокомнатная квартира. Ему ее еще в советское время, как физику, дали после моего рождения трешку. Была там какая-то социальная программа для ученых, которой папа воспользовался. Но на старости лет трехкомнатная родителям была ни к чему, и они перебрались в однокомнатную, поближе к нам.
Муж мой не раговаривал со мной о наследстве – я в квартиру родителей даже войти спокойно не могла, сразу начинала плакать. Все там осталось так, как я помнила, пока они были рядом. Вот на столе лежат папины очки, в которых он всегда читал, закинув ногу на ногу. Вот мамина шкатулка в серванте, рядом с сервизом и хрустальными салатницами. Сколько раз предлагала я ликвидировать маме этот пережиток прошлого, но она только улыбалась, и трижды в год перемывала свой драгоценный хрусталь, ставя его на прежнее место. А на Новый год всегда доставала его, чтобы поставить в салатницах угощения на стол.
Когда родители ушли, через месяц я поняла, что мне нужна помощь специалиста. Он помог мне пережить это горе, рассказал все, что нужно делать, чтобы стало легче. В себя я приходила медленно, и, нет-нет, брала телефон, открывая список номеров, чтобы набрать отца, спросить как у него дела. Теперь уже не позвонишь ему, не спросишь, принести ли его любимого печенья с топленым молоком и груш послаще и помягче…
— Нин, ты готова поговорить про отцову квартиру? Или еще нет? — осторожно спросил меня как-то Андрей.
Я посмотрела на мужа, и горько улыбнулась:
— Да, уже готова. Надо жить дальше.
— Слава уже большой, он же в десятый класс не хочет идти, а хочет на повара в колледж поступать. Я считаю, надо отдать ему родительскую квартиру, пусть попробует пожить самостоятельно. Как тебе такая идея?
Я кивнула.
Мы с Андреем поженились почти двадцать лет назад. С детьми не торопились. Я защищала кандидатскую, и далось мне это крайне тяжело. Потом взяли в ипотеку квартиру, в которой сейчас живем. Это была старенькая вторичка, требующая срочного ремонта. Продолжали жить на съемной, постепенно облагораживая новое жилье, потом перебрались в свою квартиру, но ремонтные работы растянулись еще на пять лет. Быстрее не получилось – то родился Слава, то денег не было, то работали оба, то я докторскую защищала. Жизнь крутила и вертела, но мы с Андреем были вместе, да еще и маленький Славка теперь заставлял собраться и преодолевать все трудности.
Ребенок дисциплинирует – это правда. Любовь к нему становится одновременно и маяком и якорем. Когда я взяла сына на руки, я почувствовала такую огромную силу, которой можно небо на землю обрушить, если что-то угрожает твоему ребенку. Но на самом деле в нашем благополучном бытии никаких реальных угроз Славе не было. Он почти не болел маленьким, когда подрос без проблем пошел в садик, потом в школу, где звезд с неба не хватал, но и двоечником не был. Что он пойдет учиться на повара, сын заявил мне еще будучи в шестом классе. Я тогда улыбнулась, потрепав его по вихрастой макушке, думая, что все сто раз поменяется, конечно. Но вот подходил к концу девятый класс, и Вячеслав Андреевич совершенно четко знал, чего он хочет в этой жизни. Потому когда муж завел разговор о том, чтобы отдать родительскую однушку сыну, я согласилась легко. Это и правда было разумным. Сын наш не был легкомысленным, а скорее наоборот. Уверенный в себе, четко понимающий, куда и как он будет двигаться в этом мире, Слава, как никто другой заслуживал самостоятельности.
— Тем более там и мебель, и посуда – все есть. Пусть поживет, как поступит. — сказала я Андрею.
— Да может даже и на лето уже переберется. Посмотрим, как сдаст экзамены.
— Посмотрим, конечно. Тем более у нас с тобой уже и сноха есть. — улыбнулась я.
Слава уже два года встречался с хорошей девушкой. Лена мне очень нравилась – вежливая, умненькая, красивая. Они были с моим сыном очень красивой парой, и я дала себе зарок быть золотой свекровью. Ну, или уж во всяком случае, противоположностью моей собственной.
Недавно мы с мужем крупно поругались. И вновь из-за его матери. Та уже давно промывала сыну мозги насчет покупки частного домика ей со свекром. Когда муж тонко намекнул, что мы могли бы помочь со взносом, и вообще хорошо бы родителей уважать, я взорвалась, как пороховая бочка.
— Андрей, почему я должна тратить свои деньги на хотелки твоей матери? У меня растет сын, я сама еще хочу пожить, попутешествовать и отдохнуть. А тут приходит твоя маман, и вынь ей да положь частный дом. Разбежалась! Даже думать не смей.
— Ну, я не предлагаю прямо купить его ей, но помочь некоторой суммой мы могли бы.
— Слушай, она и так меня достала уже. На развлечения им дай, на продукты помоги. А в ответ что? Прошлый раз явилась, представляешь, холодильник распахнула и давай шнырять по кастрюлям что у меня сготовлено. Я взрослая женщина, между прочим. Я хозяйка в своей квартире, я с собой так обращаться не позволю.
Свекровь такие корки всю нашу совместную жизнь с Андреем, кстати, мочила. По молодости вообще сильно меня обижала, но я была девчонкой неопытной, и больше молчала и терпела. Когда родился Слава, я стала старше, то начала давать ей отпор. Тогда началась настоящая война, и свекровь уже совершенно своей неприязни ко мне не скрывала. Норовила упрекнуть, побольнее уколоть, раскритиковать все, что я делаю. И дома-то у меня недостаточно чисто, и готовлю-то я не так, и все-то у меня наперекосяк. Дошло до того, что Ираида Егоровна даже с внуком умудрилась разругаться. Он пришел со школы, было тогда Славе лет тринадцать, наверное, и услышал, как она меня оскорбляет на повышенных тонах. Сын терпеть не стал. Он влетел в кухню, грубо высказал бабушке куда ей идти, и чтобы она никогда не смела меня обижать, и чуть ли не вытолкал бабуля за дверь. Ираида Егоровна с тех пор затаила и на внука злобу, всегда пеняла мне, что весь-то он в меня, а на мужа совсем не похож. Но этот намек вызывал у нас с мужем бурное веселье, и нужного эффекта свекровь никогда не получала.
Сын сдал экзамены на отлично, и без труда поступил на повара. Мы отметили это событие тортом и огромной пиццей, и сообщили Славе, что он может жить в квартире бабушки и деда. Парень искренне обрадовался, и поблагодарил нас с отцом. И тут раздался звонок в дверь. Сегодня была суббота, и мы никого не ждали. Пожав плечами, открывать пошел Андрей. Вскоре я услышала голос свекрови.
— Я поговорить пришла, сынок. Дома твоя?
Я поздоровалась, приглашая свекровь к столу:
— Садитесь с нами, Ираида Егоровна, мы как раз отмечаем поступление Славы.
— Спасибо. Поздравляю, Славик. Весь в маму – умненький. — последнее из уст женщины прозвучало как оскорбление.
— Так что вы пришли? О чем поговорить хотите? — перешла я сразу к делу, желая поскорее выслушать непрошенную гостью и попрощаться с ней.
— Я твою квартиру продам, покупатели приедут через час — Заявила мне наглая свекровь
— То есть как это вы продадите мою квартиру?
— Да просто. У тебя же от отца с матерью осталась, вам хватит с Андреем. Слава уже взрослый, куда вам вдвоем такие хоромы?
— Вообще-то, на минуточку, это и моя квартира тоже. — отошел от шока муж, — Мы покупали ее в ипотеку, много лет выплачивали и делали ремонт. С чего вдруг мы сейчас должны ее продать, мама?
— Вы переедете в родительскую Нинину, а с продажи этой купите нам со свекром домик в деревне, а Славе малосемейку или комнату – на что уж останется от покупки дома.
Я звонко расхохоталась. Точно от нервов это у меня:
— Вы сейчас серьезно, Ираида Егоровна? С чего мы обязаны вас домом обеспечить? У вас есть своя квартира, вот и продавайте, а на эти деньги покупайте себе хоть дом, хоть сарай. Но наше трогать не смейте.
— Родительскую тогда продай. Куда вам столько? — не сдавалась женщина.
— В родительской будет жить Слава. Он уже взрослый, и будет учиться, съедет от нас. Ваши хотелки загородного дома нас не касаются от слова совсем. У нас своя жизнь, своя семья.
— Ты жадная, меркантильная, Нина! А ты Андрей! Как тебе не стыдно. Кормили, растили, и вот благодарность нам с отцом на старости!
— Бабушка, ты меня прости, конечно, но это ваше желание было завести ребенка, так что нечего теперь приходить и мечтать ободрать сына как липку! — неожиданно вступился за нас с отцом Слава.
Свекровь поднялась из-за стола, так и не попробовав торта.
— Ну и идите вы своими квартирами!
И ушла.
Мы остались сидеть за столом, переглядываясь.
— И что это было? — наигранно округлив глаза, спросил Слава.
Этот вопрос почему-то сразу разрядил обстановку. И напрасно, потому что в дверь вновь позвонили.
— Здравствуйте, а мы квартиру смотреть для покупки! — приветливо улыбаясь, сказала мне молодая женщина, держа за руку мальчика лет пяти.
Малыш весело мне улыбнулся и помахал маленькой ручкой.
— Я прошу прощения, вышло ужасное недоразумение из-за моей свекрови. Мы не продаем жилье. А вот конфетами угостить можем. Милый, будешь конфетку, если мама разрешит? — спросила я у мальчика, взглянув вопросительно на его мать.
Оба кивнули, и я вынесла малышу горсть конфет.
— Спасибо, тетя! — сказал ребенок.
— Ох, как неловко вышло! Вы уж простите, Ираида Егоровна уверяла, что срочная продажа, а тут такой район хороший, я даже без мужа приехала, пока он работает, чтобы не упустить вариант…
— Ничего, бывает. Не беспокойтесь, у нас в районе много сейчас продают. — утешила я незнакомку, и, тепло с ней попрощавшись, закрыла дверь.
— Мам, ты не против же, если мы с Леной поженимся, когда закончим учиться? — спросил меня сын, когда я вернулась, — Папа за.
— Э… — я так растерялась, что не знала даже что ответить, — Ты уже большой, Слава. Решай сам. Лена мне очень нравится.
— Не будешь требовать у нас квартиру продать, чтобы загородный дом купить?
После фразы сына мы вновь все рассмеялись. Вечером мне позвонил свекр и просил прощения за свою наглую супругу. Я сказала, чтобы он не расстраивался, ведь в итоге ничего плохого не случилось. Слава съехал от нас через неделю. Мы каждый день созванивались и общались. Со свекровью отношения прервались окончательно, о чем я ни капли не сожалела.
Когда Слава и Лена закончили колледж, они поженились. Я вновь была удивлена, насколько мой сын стал цельной взрослой личностью. Через год после свадьбы мне принесли няньчить очаровательную внучку Оленьку. Теперь мы с Андреем были баба с дедом, что нас очень радовало. Я хотела, было, продать родительскую квартиру, чтобы помочь молодым, но Слава умудрился устроиться в очень хороший ресторан, и они взяли ипотеку. Квартиру родителей мы с мужем стали сдавать и получать пассивный доход.
