— Да что же это такое! У меня в вашем возрасте и мозги были, и самостоятельность! А вы…
— Мама! Дай нам время, всё утрясётся, — возразила Оксана.
— А мне кто даст время? Я тоже жить хочу…
Оксана заплакала, а Роза Юрьевна свысока посмотрев на дочь, подумала о том, что права была подруга, надо с этим что-то делать.
…Ещё недавно жила себе не тужила Роза Юрьевна в уютной трёхкомнатной квартире с двумя детьми: сыном и дочерью. Муж, к сожалению, у неё погиб и детей она поднимала одна. К тому времени Оксане исполнилось четырнадцать, а Владу восемь лет. Вполне взрослые, хорошие послушные дети и проблем с ними никогда не возникало. Жили дружно. Росли, учились, выучились, нашли работу, но жить продолжали вместе.
Роза Юрьевна была рада успехам детей, правда, к слову сказать, ей самой не приходилось очень уж прикладывать усилия для того, чтобы у них шло всё успешно. Оксана училась очень хорошо, на одни пятёрки, а Влад был не так успешен, но со своими проблемами он шёл к сестре, ведь она старше и поможет. А мама… Мама чаще всего, если речь заходила о помощи в учёбе, произносила одну и ту же фразу: я своё отучилась. Сама. Никто не помогал. Вот Влад и не шёл к ней, а бежал к сестре. Даже на родительских собраниях в старших классах у Влада вместо матери присутствовала Оксана.
— Оксаночка, девочка моя, — говорила завуч, которая, конечно же, её помнила, ведь они с братом учились в одной школе. — Я именно маму хотела бы видеть, тебя, конечно, тоже видеть я рада, но мне нужен родитель или законный представитель. Надо документы заполнить, а мама ваша не ходит совсем в школу. Я звоню, трубку не берёт, что у вас там?
— У нас всё хорошо, — бодро отвечала Оксана, с улыбкой глядя на завуча. Она любила её и помнила, ведь эта приятная, но строгая женщина вела у неё английский язык, по которому Оксана получала одни пятёрки. — Просто мама занята. Работает допоздна. А у меня сегодня четыре пары и я как раз успела.
Завуч покачала головой и дала ей три бланка.
— Вот. Пусть мама дома заполнит, Влад принесёт потом. Скоро экзамены выпускные, вы уже решили, куда будет поступать брат? Он ничего не говорит, как партизан. Надо выбирать предметы, которые он будет сдавать… Нет, ну что такое, а? Мне определённо нужно поговорить с вашей мамой…
***
— Мам! Завуч опять ругалась, — сказала дома Оксана.
— Что он натворил? Подрался? — недовольно скривившись, спросила Роза Юрьевна. Она только что вернулась с прогулки со своей любимой подругой.
— Мам! — подал голос сын. — Ты чего? Я не дерусь никогда. Ну, в школе точно не стал бы…
— Не подрался. Она хочет поговорить с тобой насчёт экзаменов и о том, куда будет поступать Владик.
— Господи… — возвела глаза к потолку Роза Юрьевна. — Ну как мы учились, не пойму?! Мама моя вообще не вдавалась в такие подробности. Я сама всегда и везде. На собрания она не ходила. Моя классная руководительница говорила, что мол, можете не ходить, у Розочки пятёрки, а нам нужны родители «проблемных» детей, тех, кто хулиганит и плохо учится… Я сама выбирала какие экзамены сдавать, сама всё учила и сдавала. И поступила в вуз. А тут! Развели детский сад, без родителей ни шагу… Почему чайник пустой? Я чаю хочу выпить, а воду всю кто-то слил!
— Мам… Я с собрания только пришла недавно, на кухню не заглядывала, сразу пошла к зачёту готовиться.
— Это правильно, — повеселела мать. — Готовься. Как потопаешь, так и полопаешь. А Владик пусть, как хочет. Раз не понимает, что серьёзно уже всё и надо, наконец, взяться за ум, так это его проблемы, а не мои. Пусть идёт работать после школы дворником. Или курьером. Но тунеядствовать никому не позволю, ясно?!
— Мам… Я, правда не знаю, куда поступать. С математикой у меня туго, а везде она требуется, даже если поступать на психолога, — пробубнил Влад.
— У меня голова разболелась от этих разговоров. Брысь в свою комнату! Я чаю хочу, — взявшись руками за виски, произнесла Роза Юрьевна.
Оксана покачала головой и увела брата из кухни. Они сели рядышком около компьютера и открыли сайт с информацией для поступающих в вузы.
— Давай, Владик, глянем, где тут математика для поступления не требуется, — тихо проговорила Оксана, глядя в монитор и медленно поворачивая колёсико мышки…
Через некоторое время окончила Оксана институт, а Влад поступил-таки, только не в вуз, за что получил серьёзный выговор от матери. Он поступил в колледж, но выбрал профессию по душе, и Оксана была рада за брата.
— А потом можешь и вуз окончить, если хорошо пойдёт. Будет у тебя две корочки, — улыбнулась Оксана.
— Вот ещё! — вклинилась в разговор мать. — Опять на шее у меня сидеть?! Сколько можно? Окончит, пусть работает, пора уже, лоб здоровый вырос, а всё мама ему должна.
Оксане от таких разговоров становилось грустно. Она всё-таки считала, что хоть какой-то старт брату нужно было дать, а не бросать, как котёнка в воду. Владик, он такой, немножко несамостоятельный, ему помощь нужна и руководство. Это хорошо, она ему помогает и если что подставляет плечо, а ведь парень мог пойти и связаться с нехорошей компанией! Но матери она этого не говорила. Она уже знала, что услышит в ответ. На Розу Юрьевну очень сильно влияла её давняя подруга, с которой она часто общалась. И её идеи иногда мать принимала за свои. И это она вытаскивала Розу Юрьевну на всякие выставки, мероприятия, поездки, подбивала брать путёвки в санаторий и к морю. А ещё у той, судя по её словам, в доме был идеальный порядок. Дети были прямо все самостоятельные, чуть ли не с пелёнок делали всё сами, причём идеально и никогда не совершали глупости…
— Я совершила глупость, подружка моя дорогая! — сказала как-то Розе Юрьевне Анна Семёновна. Та самая подруга. — Я пустила к себе в дом невестку и теперь сильно жалею. Ты же знаешь, что Славик мой женился, так они жили у меня некоторое время. Мало того, эта мадама уже ждёт ребёнка. Мама дорогая, я как подумала, что меня ждёт! Быстренько дело провернула. Предложила им жить отдельно. Я сказалась больной, вроде как мне отдых нужен и покой. Они поупирались немного, даже поскандалили чуть-чуть и съехали. Снимают теперь. И знаешь, мне даже благодарны. Спасибо, говорят, мама, за то, что «выперла» нас, теперь мы на свою квартиру копим, хотя тяжело нам. А я говорю, что так и должно быть. Трудности закаляют. Вот. Нечего на мне ездить. А у меня теперь тихо дома, только Маруська ходит, хвостом машет, да мяучит. Хорошо…
И задумалась Роза Юрьевна. А ну как у неё такой же бедлам дома случится? Владик уже большой, слава Богу пристроился, поступил выучился и работает уже, хоть и получает гроши, а Оксанка так вообще самостоятельная давно. Вот выйдет замуж или Владик кого-нибудь приведёт, или все сразу! Мамочки! Они же шагу ступить без неё не могут, всё «мама, мама». Вот и приведут сюда. А куда ещё? И что? Жить в такой коммуналке? Неет, об этом надо позаботиться заранее.
— Ты чего задумалась? — спросила Анна Семёновна. — Совсем не слышишь меня, в облаках витаешь?
— Я думаю, что мне тоже пора поднять этот вопрос. Пусть съезжают! — при этих словах глаза её сверкнули недобрым блеском. — Я же на пенсию скоро выйду, буду отдыхать, а смогу ли? А ну как, мои надумают жениться, и ко мне своих «половинок» притащат?
— Такое может случиться в любой момент, — подлила масла в огонь Анна Семёновна, важно поправив очки. — А накопления у тебя какие-нибудь имеются?
— Да куда там! Мы же с тобой к морю ездим третий год подряд, что скапливаю, то и трачу, — усмехнулась Роза Юрьевна.
***
— Вот я и подумала, детки, что пора вам жить самостоятельно. Что могла — я сделала, вырастила вас, на ноги поставила, а дальше уж сами. Хватит за мамин подол держаться. И за мамину квартиру.
— Мама… — Оксана растерялась.
А Влад поперхнулся чаем, который пил, сидя на кухне.
— Мама… А куда мы пойдём? — тихо спросила Оксана.
— На съём, — невозмутимо ответила мать и улыбнулась.
Влад вообще не нашёл, что сказать, он сидел и слушал, как мать и сестра ругались. А на следующий день они с Оксаной нашли съёмную квартиру и съехали от матери. Она была непреклонна. Ей твёрдо вошло в голову, что дети должны срочно съехать.
— Что с ней? — удивлялся Владик.
— Боюсь, тут не обошлось без вмешательства любимой маминой подруги. Это она там что-то «напела», — проговорила Оксана. — Не горюй, прорвёмся. Я понимаю, что тебе снимать тяжело с твоим доходом, вот потому будем пока вместе.
— Спасибо тебе, Оксанка! Ты мне совсем, как мама, — сказал Влад, с благодарностью глядя на сестру. — Я постараюсь найти подработку, обещаю тебе.
— Молодец! — улыбнулась сестра. Но на душе у неё скребли кошки. Что же они, прямо как детдомовцы-то?
***
— А я Оксанка, кошку завела, да, — рассказывала через некоторое время по телефону мать. После ссоры она впервые вышла на связь. — А то пусто как-то, гулко. Тишина угнетает. А с Муськой не скучно мне: живая душа рядом.
Оксана чуть не сказала то, что им вместе было бы не скучно, если бы они жили, как прежде. И никакая Муська бы не понадобилась. Вместо этого она вежливо осведомилась о мамином здоровье.
— Хреново вообще-то, — ответила мать. — По врачам бегаю. Наверное, в больницу положат…
В больницу Розу Юрьевну положили через две недели. И она позвонила дочери, чтобы попросить заходить, чтобы кормить кошку. Оксана приехала её навестить, зашла в палату и увидела, что мать плачет.
— Не нужна она мне эта квартира, дочь. Ничего не нужно! За это время, что я по врачам моталась, я столько натерпелась и нанервничалась. И столько передумала всякого! Этот комфорт, эта свобода, про которую Анна Семёновна-то говорила, в общем, не главное это всё! Я соскучилась по вам, хочу, чтобы вы вернулись. И я боюсь, Оксаночка. Побудь со мной, пожалуйста, ещё пять минуток, — она взяла дочь за руку.
Мать выглядела плохо, руки её были такие холодные, а лицо, такое заплаканное, что Оксане стало её ужасно жаль. Она тоже немного всплакнула, а потом, словно решившись, сказала:
— Мам, я, наверное, скоро замуж выхожу. Я уже у Сережки иногда ночую, скоро совсем перееду. А за съём я пока помогаю платить Владику, ему тяжело, но живёт он там практически один. Я не знаю, ты поговори с ним, захочет ли он к тебе возвращаться. Мне кажется, что нет. Ему так понравилась самостоятельность, даже на меня немножко ворчит, когда я возвращаюсь. Лучше говорит, переезжай уже к своему жениху насовсем, а я, мол, буду сам за эту квартиру платить. Правда с чего ему платить, не знаю, но твердит всё про какую-то подработку, а ещё, знаешь…
Оксана говорила и говорила, рассказывала многочисленные новости, а Роза Юрьевна чувствовала, что дети от неё совсем-совсем отделились и отдалились. Они выросли и стали самостоятельными. И это здорово. Но почему-то ей было грустно и отчаянно захотелось повернуть время вспять…
