Они сидели на набережной и смотрели, как утки ловят на лету брошенные детьми кусочки булки. Сессия позади, впереди два месяца свободы: ни занятий, ни скучных лекций, ни утомительных зачётов.
— Что собираешься делать? – спросил парень, не отрывая взгляда от серебристой дорожки на воде.
— Отсыпаться буду, читать, гулять… — без запинки, как хорошо выученный урок, ответила девушка. — А ты? Домой поедешь? – спросила она, вдруг погрустнев и с тревогой посмотрев на парня.
— Неа. Знаешь, я всегда мечтал о море. Представляешь, ни разу не был. Одноклассники приезжали загорелые, хвастались ракушками, рассказывали о дельфинах и медузах, а я … У родителей вечно не было денег. А когда умерла мама, тут уж не до моря стало.
— А мы каждый год ездили в Крым, когда с нами жил папа, — мечтательно произнесла девушка, глядя куда-то вдаль, словно могла разглядеть там счастливое прошлое. — А что, у тебя появились деньги? – поинтересовалась она, вернувшись в действительность.
— Нет, но можно занять.
— У кого? Половина наших уже по дороге к дому, а другая половина отмечает окончание сессии на оставшиеся от стипендии деньги. Да и отдавать потом как-то надо, — Даша с укоризной посмотрела на красивый профиль Глеба.
— Нужно немного, чтобы с голоду не умереть и на билеты. Там же тепло. «И под каждым ей кустом был готов и стол и дом», — процитировал он слова известной басни. — Жильё можно совсем дешево снять. А деньги я отдам, заработаю. Просто время нужно.
— Откуда ты знаешь? В сезон дешёвого жилья не снять. Не смеши. Матрас под деревом будет стоить, как номер в отеле. А чем басня закончилась, помнишь? – нравоучительно спросила девушка.
— Ну что ты такая… скучная. А если я найду деньги, поедешь? – Глеб повернулся к ней и поймал растерянный взгляд Даши.
— Вряд ли. Мама ни за что не отпустит, — призналась девушка честно.
Тут одна из уток расправила крылья и приподнялась над водой, распугав своих товарищей. Парень с девушкой отвлеклись на неё. Утка поймала несколько кусков булки на лету, и довольная отплыла в сторону.
— Сейчас. – Глеб достал из заднего кармана джинсов мобильник и набрал номер. — Серёга? Ага, сдал… Неважно, ключевое слово — сдал. Слушай, одолжи тысяч тридцать… Нет? А сколько есть? И всё?.. Ладно, давай. Вечером дома будешь? Я заскачу. Ну вот, деньги есть. Поедешь? – спросил снова Глеб, убирая мобильник в карман.
— Ты серьёзно? До осени все билеты на поезда распроданы давно, — скептически заметила Даша.
— Можно ехать с пересадками, автостопом. Скажи лучше, что струсила, — усмехнулся Глеб.
— Я не струсила, — с вызовом ответила Даша. – Просто… мама не отпустит.
— Ты с ума сошла? Вдвоём с парнем? На юг? Знаешь, какого сорта девицы туда ездят? Нет, об этом не может быть и речи, — резко ответила мама и для убедительности помотала головой.
— Мам, я взрослая. Не заставляй меня сбегать украдкой. — Голос Даши дрогнул, из глаз готовы были брызнуть слёзы.
— Что ты говоришь? Сбежать от родной матери? И ради кого?
— Я люблю его, мама, — упавшим голосом сказала Даша, озвучив последний, самый неподходящий аргумент.
— Дочка, у тебя всё ещё впереди. Куда ты торопишься? Выучитесь, поженитесь, тогда и поезжайте, — сказала мама, устав от бесполезных уговоров.
Даша всхлипнула.
— Отговорить тебя не получится, я правильно поняла? Я не хочу, чтобы мы расстались врагами. Поезжай, только обещай, если возникнут проблемы или плохо будет, ты мне позвонишь.
— Обещаю, мамочка, — Даша подбежала к матери и обняла её. – Я пойду собираться? — Она отстранилась и взглянула ещё влажными глазами на мать, словно проверяя, не шутит ли она. — Мы уезжаем завтра утром.
— Как? Я думала, ты нас хотя бы познакомишь…
— Он завтра зайдёт за мной, ты увидишь его. Он нормальный парень, — сказал Даша уже по дороге в свою комнату.
Мама покачала головой и поплелась на кухню, раздираемая сомнениями, страхом перед грядущими проблемами, которые обязательно, иначе и быть не может, свалятся на её голову. А ещё ругая мужа, который бросил их, и не принимает участия в жизни дочери. Если бы он был рядом, не посмела Даша даже заикнуться о поездке с парнем на море. А с другой стороны, не силой же держать её. Может, зря она панику поднимает? — Посуда в руках матери звенела, словно разделяла её сомнения.
Ранним утром раздался короткий звонок в дверь. Мама насторожилась, не послышалось ли. Даша была в ванной. Звонок не повторился. Всё же она открыла дверь и вздрогнула от неожиданности. На пороге стоял симпатичный парень с рюкзаком.
— Здравствуйте. Я Глеб, — представился он и улыбнулся белозубой улыбкой.
Мама всё никак не могла прийти в себя. После бессонной ночи с переживаниями и сомнениями, она туго соображала.
— Я сейчас! – из ванной выглянула Даша с зубной щёткой в руках.
Мама очнулась и предложила парню войти.
— Не волнуйтесь, всё будет хорошо, мы будем осторожны, — сказал Глеб.
Пока мама пыталась понять смысл сказанных им слов, вышла Даша и за руку утащила парня в свою комнату. Через несколько минут они вышли, парень нёс на плече её рюкзак.
— Нам пора. Не волнуйся, я буду звонить. – Даша чмокнула растерянную маму в щёку.
— А завтрак? – опомнилась мама.
— Если можно, дайте нам завтрак бутербродами с собой, — с улыбкой сказал парень, обернувшись к ней.
— Да, сейчас, — мама бросилась на кухню и через минуту вынесла пакет с бутербродами и яблоками.
Она закрыла за ними дверь, думая, что понимает дочь. В такого трудно не влюбиться.
— Куда? – спросила Даша на улице. — Ты маме понравился.
— Я рад. На вокзал.
Они ехали два дня на перекладных, часами стоя на трассе и пытаясь поймать попутку, изнывая от жары. Но когда увидели море, то забыли об усталости и бросились к кромке воды, на ходу сбросив надоевшие рюкзаки и кроссовки. Они бегали по воде, распугивая брызгами детей и отдыхающих, оглашая пляж криками восторга и радости.
Днём они купались в море, загорали, просто гуляли. А ночами мечтали, лёжа на прохладном песке пляжа и глядя в бездонное небо, усыпанное яркими звёздами. В тесную душную комнату, снятую за копейки, возвращаться не хотелось.
Через две недели радость поутихла. Они устали от людей, от солнца и друг друга. Оказалось, очень тяжело находиться вместе двадцать четыре часа в сутки, расставаясь лишь на несколько минут. Они начали ссориться, проявляя недовольство друг другом.
Но при расставании на вокзале всё было забыто. Глеб ехал дальше, к отцу, в свой родной город. Даша простила ему все ссоры, которые возникали между ними за эти две недели. Она прижалась к Глебу, ставшему самым родным и близким человеком на свете, и всхлипывала.
— Даш, время пролетит незаметно, я скоро вернусь. Звонить буду каждый день.
А она всё продолжала твердить, что не сможет без него теперь жить.
— Да пойми ты. Не могу я прийти к тебе жить и сесть на шею твоей маме. Снять квартиру тоже не на что. Потерпи, малыш, — говорил Глеб, словно продолжая начатый ещё раньше разговор.
Дома Даша сбросила с плеч рюкзак и прошлась по комнатам, будто заново узнавала привычные вещи, мебель. Она загрузила свои грязные вещи в стиральную машину, а сама залезла в ванну и долго нежилась в ароматной пене. Потом с наслаждением пила горячий крепкий чай, сидя на кухне в махровом халате и с полотенцем на голове. И жизнь снова казалась прекрасной.
— Дашка! Наконец-то. Как загорела! — Мама пришла с работы и обняла дочь, заглядывая в глаза, пытаясь уловить признаки бед, которых ожидала бессонными ночами и боялась. – Ты изменилась, повзрослела, что ли.
— Просто устала. Всё хорошо, мам. – Даша через силу улыбнулась.
Она расслабилась, её клонило в сон от ванны, чая и долгожданного ощущения дома.
Мама снова не спала ночь. Дочь вернулась, жива и здорова, но вот в глазах тоска. «От расставания с Глебом», — решила мама. – «Главное, она вернулась».
Глеб звонил, но говорил коротко и односложно. Он работал, долг ведь нужно отдавать.
Он вернулся уставший и похудевший, опоздав на три дня к началу занятий.
— Наконец-то, я уж думала, ты не приедешь, — кинулась к нему Даша, еле дождавшись окончания лекции.
— Задержался, чтобы ровно полтора месяца отработать. Я привез тебе подарок. — Он достал из рюкзака маленькую бархатную коробочку.
Даша на миг перестала дышать. Она осторожно открыла коробочку и не смогла скрыть разочарования. Вместо ожидаемого колечка, в коробочке лежали сережки-гвоздики с голубыми, как море, камнями.
— Не нравится? – спросил Глеб.
— Нет, что ты. Просто неожиданно. – Даша приподнялась на цыпочках и чмокнула его в подбородок. — У меня тоже есть для тебя подарок, правда, не такой приятный. Я беременная, — выпалила она.
Глеб молчал, внимательно глядя на неё. От его взгляда Даша поёжилась.
— Разве ты не предохранялась? – спросил он.
Его глаза не выражали ни радости, ни страха.
— Да, конечно. Не знаю, как так получилось… — сбивчиво начала Даша.
— Даш, мы не можем сейчас иметь ребёнка. Я бы, не задумываясь ни на минуту, перевёлся на заочное отделение, но в медицинском нет такого. Я не хочу бросать учёбу, маме перед смертью обещал. Давай подождём.
Даша опустила голову.
— Дашка, пойми. Мы студенты, жить негде, да и не на что. Я, конечно, могу устроиться работать по ночам, но вряд ли меня надолго хватит. Ты не будешь высыпаться. Твоя мама работает, сидеть с ребёнком не сможет. На няню нет денег. И какие врачи из нас получатся после такой учёбы? – он помолчал.
— Ты хочешь, чтобы мы возненавидели друг друга от бесконечных ссор и претензий? Нам учиться ещё три года. Даш…
Даша и сама не была готова к ребёнку. Но ожидала от Глеба другого, хоть короткого проявления радости…
Она подняла голову. Глеб заметил, что глаза у неё сухие, и невольно облегчённо выдохнул. Она улыбнулась вымучено.
— Всё в порядке. Ты прав.
Она не хотела говорить маме, но вечером всё же рассказала. Хотелось утешения, сочувствия, поддержки, которых не получила от Глеба. Они долго плакали, и мама пообещала, что всё устроит быстро и безболезненно. Она снова не спала, терзаемая сомнениями. Не отпустила бы дочь на юг, ничего этого не было бы. «Рано или поздно это всё равно случилось бы. Может, обойдётся без последствий?», — засыпая под утро, подумала она.
Казалось, всё утроилось. Но что-то изменилось, разладилось между Глебом и Дашей. Нет, она не разлюбила, она по-прежнему тянулась к Глебу, но оставаться наедине с ним больше не стремилась. Глеб злился, не понимал её сдержанности.
— Мы решили подождать до окончания института. Разве не ты так хотел? – отвечала она на его упрёки.
— Да, но я очень скучаю по тебе. Иногда мне кажется, что ты избегаешь меня, разлюбила.
И Даша не знала, что ответить…
***
Дарья Игоревна после обхода сидела в ординаторской и заполняла листы назначений, готовила документы к выписке.
— Дарья Игоревна, там приехал отец того парня, который на мотоцикле разбился. Вас спрашивал, — сказала вошедшая Клавдия Ивановна, медсестра травматологического отделения больницы.
— Да, сейчас. – Дарья Игоревна отложила ручку и вышла из ординаторской.
Два дня назад к ней в отделение поступил парень с множественными переломами. Грузовик на дороге задел его мотоцикл. Студент, родители которого отправили учиться в университет, да ещё подарили модный байк. Она бы никогда своему сыну не купила опасный мотоцикл. Операция длилась несколько часов, его ногу собирали по кусочкам, как мозаику.
Дарья зашла в палату. У постели парня спиной к ней сидел мужчина.
— Здравствуйте, я лечащий врач, Дарья Иго… — Она замолчала на полуслове, когда мужчина обернулся к ней.
Он изменился, поседел, постарел, но был так же красив.
— Даша? — Глеб поднялся ей навстречу.
— Это твой сын? – она кивнула на молодого парня на кровати с капельницей.
Как же она не догадалась. Но фамилия Симонов не такая уж редкая.
— Что с ним? Вернее, какие прогнозы? — спросил Глеб, с тревогой глядя на Дашу.
Она терялась от его взгляда. Только сейчас поняла, что до сих пор любит его. Но внутренне собралась, как перед операцией, прямо посмотрела Глебу в глаза.
— Переломы сложные, но осколки все зафиксировали. Теперь всё зависит от вашего сына. – Она сделала упор на слове «вашего». Глеб заметил, мышцы на лице едва заметно дрогнули. — Нужно лежать, не двигаться. От этого зависит правильная фиксация обломков. Думаю, обойдётся без последствий. Организм молодой, справится. Если у вас нет вопросов, я пойду… — она развернулась и стремительно вышла из палаты.
Он догнал ее в коридоре.
— Даш, я так рад тебя видеть! Не ожидал. Ты стала травматологом, о тебе легенды ходят. Я рад, что мой сын попал к тебе.
— Лучше бы не попадал. Мог и погибнуть. Извини, работа.
— Даш, я буду ждать тебя в холле, – крикнул он ей в спину.
Всё валилось из рук, как только она представляла, что он тут, совсем рядом. Хорошо, что сегодня нет операций. Она сразу увидела его, как только спустилась в холл больницы. Они вышли на улицу.
— Тут неподалёку кафе. Посидим? – предложил Глеб.
Она кивнула. Говорить не могла, боялась, что голос выдаст её.
— Ты не замужем, я уже узнал. А я бросил медицину. Не сложилось у меня с ней. Бизнес у меня небольшой, — говорил он за столиком кафе.
Зал в это время пустовал, лишь несколько студентов сидели в дальнем углу и громко смеялись.
— Твоему сыну восемнадцать? Он родился сразу после окончания института, значит…
— Да ничего это не значит, — с раздражением прервал её Глеб.
— Это значит, что ещё в институте ты встречался с матерью своего сына, — невозмутимо продолжила свою мысль Даша. — еременность не помешала учёбе? — Даша отвернулась, упёрлась подбородком в плечо, пытаясь не расплакаться.
— Давай не будем спешить. Бессонные ночи… Будет ссориться, станем ненавидеть друг друга… Вот окончим институт, тогда и будем думать о детях… Я всё верно говорю? Ничего не упустила? – жёстко спросила она.
— Прости, Даш. Я тебя часто вспоминал. Как мы ездили на море, помнишь?
— Нет, — резко ответила она. — С него всё и началось, вернее закончилось. Мне нужно идти…
Глеб накрыл её руку ладонью, удерживая.
— Даш, может,..
— Да всё в порядке. У тебя бизнес, хороший сын — наследник и гордость. У меня тоже всё хорошо. Жизнь удалась. Не о чем жалеть. – Она убрала руку, встала и пошла к выходу, чувствуя спиной его взгляд. Он как магнит тянул её назад, звал ещё раз прикоснуться к нему…
Дома она закрылась в своей комнате и долго плакала.
— Дочка, случилось что? – Мама села на край кровати и погладила её по плечу.
— Мам, я сегодня его видела.
— Кого? – испуганно спросила мама.
— Глеба. Его сын лежит в моём отделении. Я сразу не заметила, как они похожи. Представляешь? Его взрослый сын. Учится в нашем университете. А у меня не будет детей. Разве это справедливо? Почему ты не отговорила меня делать аборт?! — выкрикнула она, наконец, слова, которые столько лет боялась произнести вслух. — Ну почему, мам?
— Неужели ты его ещё любишь? – спросила мама.
— Думала, что забыла, а увидела… Мама, как мне больно… Лучше бы мы ругались, разлюбила бы его ещё тогда… Но у меня был бы сын… Мой сын!
— Прости меня. – Мама встала и, тяжело ступя, пошла к двери.
Сколько раз она уже корила себя за это. Думала, так лучше. Кому лучше?
А Даша думала, что смогла бы всё пережить: и бессонные ночи, и ссоры, и взаимные претензии, если бы он был рядом. Она действительно старалась не вспоминать ту поездку на юг, но ей часто снилось, как они лежат на пляже, на прохладном остывшем песке и целуются… Она просыпалась в мокром поту от тоски и невозможности всё вернуть назад. И такого неба, как тогда, тоже никогда больше не видела.
А может и правильно? Расставаться нужно вовремя, не ждать, когда любовь перерастет в привычку, надоевшую до оскомины. Они за две недели надоели друг другу, а жить рядом, бок о бок всю жизнь ещё сложнее. Каждый день, как в зеркале видеть в нём себя, свою уходящую молодость…
Лучше остаться в памяти друг друга молодыми, красивыми и влюблёнными.
Не о чем жалеть…
Она встала, вытерла слёзы и пошла на кухню.
— Мам, а не взять ли мне отпуск, не поехать ли нам с тобой на юг? Я так давно не была на море…
«Всё-таки прекрасная вещь – первая любовь, особенно, если удаётся от неё вовремя избавиться»
Л. Жуховицкий
«Любовь к морю и с годами не проходит. О нём я буду думать всегда, и оно всегда меня будет радовать, это любовь без разочарований»
