Стоя на ветру, Марина пыталась понять, какие чувства сейчас испытывала. За последние десять лет в ее жизни случилось столько всего, что она, казалось, вовсе утратила способность испытывать эмоции.
Между тем, нанятые работники скоро делали свое дело. Закончив, один из них ткнул локтем в бок своего товарища и тихо сказал:
— Чего дальше – то делать? Девчонке, может, помочь? Смотри, совсем окаменела. Может, вoдкu ей предложить?
— Попробуй. – вяло отреагировал щуплый мужичонка, пытающийся соорудить аккуратный холмик из мерзлой, комковатой земли.
— Девушка. Мы свою работу сделали, вас, может, до дома довезти? Есть кому вас забрать? – мужчина налил горькой в стакан и подошел к бледной незнакомке, у которой волосы под черным платком растрепал ветер, но она этого, казалось, не заметила.
Не получив ответа, мужчина продолжил.
— Вот, выпей! Легче будет. Думать ни о чем не будешь.
Марина посмотрела сначала на мужчину, потом на прозрачную жидкость в стеклянной посудине. Неожиданно девушка схватила стакан и яростно запустила им в свежую могилу.
— Вот! Держи! Это тебе всю жизнь нужно было? Теперь все устраивает? Ничего больше не отвлекает от любимого занятия? – прокричала Марина, роняя слезы.
Порыв ярости погас также резко, как и появился. Девушка развернулась, и, не оборачиваясь, пошла в сторону выхода, бросив мужчине.
— Не пейте. Посмотрите, к чему это может привести…
Уже дома Марина уселась перед окном с чашкой чая, пытаясь восстановить в памяти свою жизнь и найти в себе хоть частичку чувства утраты или горя.
Сколько себя помнила, Марина частенько видела мать пьяной, либо с жуткого похмелья. Нельзя было сказать, что пила мама по-черному или валялась под забором. Могла не пить несколько недель, потом уйти в недельный запой и не выходить из дома. Никто из соседей не знал, насколько серьезно ее «увлечение» горькой. Поначалу не знали. Когда чувство стыда еще не покинуло ее, и не было плевать на мнение окружающих.
Галина рано вышла замуж. В восемнадцать лет ее увез в город из родной деревни солдатик, часть которого располагалась неподалеку от села. Жили неплохо, вскоре после свадьбы родилась дочка. Выпивать Галина начала едва ли не после родов. Сначала – чтоб отвлечься, потом – чтоб расслабиться, затем, чтоб хорошо засыпать. Причина для выпивки находилась постоянно.
— Галь, ну что у тебя сегодня за повод? – ворчал муж, видя, как супруга несла из магазина очередную бутылку.
— Да я ж для аппетита, рюмочку. Мне мать еще в молодости советовала иногда выпивать, чтоб справнее быть. А то останусь кожа да кости. Сам же недоволен будешь!
— Ну да, ну да. Мать же у тебя в этом вопросе — мастер. В сорок лет спилась. Я-то думал, вывез тебя из деревни, теперь будешь жить по – человечески. А тут смотрю – ты свое пристрастие с собой привезла.
— А тебе бы только меня критиковать. Нет бы спросил, почему мне выпить хочется? Почему я в рюмке тоску и одиночество топлю.
— Ой, Галина, бросай. Тебя послушать, живешь как каторжанка. Чего тебе не хватает? Жилье свое, дочка растет умница и красавица. Я работаю, не пью, не курю. Тебя пальцем не трогал никогда. Чего тебе не хватает?
— Тебе легко говорить, ты весь день на людях. А я как птица в клетке. Иной раз, словом обмолвиться не с кем.
— Так найди работу и болтай сколько хочешь. Дочка все равно в садик ходит, зачем тебе дома сидеть?
— Вот я так и знала, тебе бы только меня на работу прогнать. А о том, что Мариша постоянно болеет, ты забыл? Ты с ней будешь на больничных сидеть?
-Эх, что с тобой толковать! – обычно махал рукой муж, понимая, что переспорить супругу не сможет.
Первые годы отец Марины терпел мать и закрывал глаза на ее периодические попойки потому, что сильно любил. Потом не хотел расстраивать дочь. Он видел, что бывает с детьми, которые были свидетелями скандалов родителей, и не желал для своего ребенка такой судьбы. К тому же, он наивно полагал, что пагубная привычка исчезнет, как только жена переедет в город, изменит окружение, найдет интересы в жизни. Он знал, что в ее родной деревне пили почти все. И Галина была из пьющей семьи. Но пила она скорее от скуки, по молодости и глупости. Когда мужчина понял, что его надежды не оправдались, а жена стала пить еще больше, он начал делать ей замечания и даже закатывать скандалы в те моменты, когда ребенка не было рядом. Когда аргументы закончились, и муж пригрозил разводом и возвращением в родную деревню, Галина вынуждена была пообещать избавиться от пагубной привычки. Пообещать оказалось проще, чем сделать.
Первые две недели женщина старалась держаться, искала хобби, которое затянет ее. Даже устроилась на работу. Но вскоре поняла – ничего интереснее выпивки не существует. Опасаясь угроз мужа, Галя выпивала в то время, когда муж уходил на смену, в ночь.
Марине тогда уже шел десятый год, она хорошо помнила, с каким нетерпением мать собирала и провожала отца на работу. Как дрожали ее руки, когда она прощалась с ним, и бежала на кухню, закрывая за собой дверь и запрещая входить туда.
Спустя полчаса мама выплывала из кухни шаткой походкой. Марина знала, что мама пьет, но папе говорить об этом было нельзя, иначе он расстроится. Поэтому девочка молчала. Но видела, как менялась мать после выпитого. Менялся ее голос, поведение, походка.
Как правило, подвыпившая мать начинала изливать на дочь нерастраченную материнскую любовь и заботу.
— Маришенька. Ты моя голубушка. А чего ж ты уроки не учишь? Уроки надо учить, чтоб в жизни стать человеком.
— Я уже все выучила. Мне папа помог. — тихо отвечала девочка, не понимая, как вести себя с такой мамой.
— Ну какая же ты у меня умница! И папа у нас просто сокровище. Ты отца люби! И заботься о нем. А потому – не говори, что мама немножко выпила пива. Мама устала, а папа этого не понимает. А если он не узнает, то и не расстроится.
После таких разговоров Марину начинало тошнить от мерзкого запаха, который источала мать. Тошнило и Галину, поэтому она отправлялась полежать, предварительно поставив у кровати тазик.
Всю ночь ее рвало, а к утру она ползла выливать содержимое в унитаз. Войти утром в ее спальню было невозможно. Марина радовалась, что ее диванчик стоит на кухне, и ей не приходится спать с матерью в одной комнате.
Отец много раз пытался выпытать у дочери, как ведет себя мама в его отсутствие, чем занимается, не уходит ли из дома. Марина, уверенная, что делает папе лучше, убеждала его, что они с мамой весь вечер смотрели кино или играли. Недаром говорят, «блажен, кто верит». Отец, считая, что ребенок не может его обманывать, поверил, что Галина действительно бросила пить.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды Галине не захотелось приключений. Марине тогда было почти шестнадцать. Вечером дочь собиралась на дискотеку с ребятами. Друзья должны были зайти за ней. Мать в тот день задержалась на работе, и отца на смену собирала сама Марина.
— Дочка, ты смотри, на дискотеке долго не задерживайся. Маме одной будет грустно. Ты у нас уже вон какая взрослая, скоро совсем из родного гнезда улетишь. Побудь пока с нами, успеешь по дискотекам побегать.
— Не волнуйся, пап, я маму дождусь и на пару часиков всего сбегаю.
Знала бы Марина, что тот вечер сильно изменит ее жизнь, не строила бы пустых планов.
Мама не пришла ни через час после ухода отца, ни через два. Марина уже принарядилась и сильно нервничала, так как была уверена – мама может вернуться пьяной. Тогда ни о какой дискотеке можно не мечтать.
Вдруг кто-то начал настойчиво стучать в дверь. Марина открыла и увидела, как двое грязных вонючих мужчин неопределенного возраста пытаются поставить на ноги ее мать.
— Здорова! Чего не открываешь? Вот, принимай мамку, немножко устала она, не смогла сама дойти. Мы ей помогли маленько.
Марина никогда в жизни не видела мать в таком плачевном состоянии. Грязь покрывала одежду сплошным слоем. Колготки на коленях были порваны, через грязь видны пятна крови. Видимо, мать пыталась добраться до дома ползком. Сама она не в состоянии даже сидеть. Пока друзья – собутыльники пытались поставить ее на ноги, мама, словно мягкая тряпичная кукла, безвольно повисала на их руках. А так как сами «рыцари» тоже в таком же изрядном подпитии, удержать ее не получалось, и она громко падала, словно мешок с картошкой. На шум выглянул сосед, первым порывом которого было разогнать эту грязную шайку. Однако, увидев, кто лежит у его двери, он поднял удивленный взгляд на Марину, словно спрашивая, что ему делать дальше.
— Дядя Володя, помогите пожалуйста маму домой занести. Ей на улице плохо стало, она упала. Вот дяденьки ее привели. – пряча глаза от стыда, попросила Марина.
— Ну, мы тогда пойдем, — собрались уходить дружки матери. Однако, спустившись на пару ступенек, один из них повернулся и подметил:
— Вообще – то, за помощь мамке, можно и отблагодарить.
— Я те сейчас пропишу благодарностей по шее, не унесешь! – крикнул ему сосед.
Марине было неловко смотреть на соседа, и она становилась пунцовой из-за поведения матери. Сосед попытался поднять Галину. Та ненадолго пришла в себя, увидела, что над ней навис какой – то мужчина и начала истошно орать:
— Убери от меня руки! Ну – ка, отойди от меня.
Несмотря на протест женщины, соседу удалось затащить ее в квартиру. Марина с облегчением выдохнула. Только она успела подумать, что хуже этого ничего не может быть, как услышала:
— Марин, а что тут у вас творится? Ты на дискотеку-то пойдешь?
Как же она могла забыть, что ребята вот – вот должны были прийти за ней! Сколько они здесь стояли и что успели увидеть, Марина не знала. Наспех извинившись, что не сможет пойти погулять, она скрылась в квартире и закрыла дверь.
Мать лежала посреди коридора. Ее вырвало, лужа растеклась вокруг головы, испачкав волосы, одежду и руки. Марине не хотелось смотреть на маму, не то, чтоб трогать и попытаться перетащить ее на кровать или убирать за ней. Но она помнила, что папа не должен был знать о ее пьянстве. А значит, следы преступления необходимо было ликвидировать.
До поздней ночи Марина раздевала мать, пыталась затащить ее в ванную, отмывала пол, стирала грязные вещи. Наконец, обессилевшая, она смогла уснуть, хотя за окном уже «расцветало» утро. В тот день Марина пропустила школу. Придя на следующий день, поняла, что ребята видели больше, чем следовало. Едва войдя в класс, Марина поймала на себе несколько насмешливых взглядов. Девочки начинали шептаться у нее за спиной, а парни громко смеялись, пересказывая друг другу, в каком виде мать Марины притащили домой.
Едва выдержав учебный день, Марина вернулась домой и объявила отцу, что хочет поменять школу.
— Ты чего это? Тебе же тут так нравилось. Здесь друзья твои, да и идти буквально пару шагов.
— Пап, я хочу в университет поступить, а у нас слабая подготовка тут. Я же тебе говорила.
— Не было такого, кажется.
— Говорила, ты просто забыл.
Отец посомневался, но согласился забрать документы дочери из школы. К счастью, учителя и администрация оказались куда деликатнее учеников. Никто не удивился переводу Марины, но и намекать отцу о его причинах тоже не стали.
С того дня Марина начала требовать, чтобы мать либо сама бросила пить, либо пошла лечиться.
— Мам, или ты делаешь так, как я сказала, или я все расскажу отцу.
— Ага, сейчас! Спешу и падаю! Я не алкашка, чтоб лечиться! Ну выпиваю иногда, так то ж для здоровья. Тем более, отец тебе не поверит, он думает, что я десять лет назад бросила.
— Не поверит мне, поверит соседям, которые тебя видели. Поверит моим бывшим одноклассникам, которые видели, как тебя сосед домой волоком тащил, а ты за дверь держалась и орала, как резаная.
Казалось, матери даже не было стыдно от того, что она сейчас услышала.
-У меня проблемы, мне водка помогает жить. Иначе я с жизнью счеты сведу. Лучше тебе будет, без мамки – то?
— У тебя нет проблем. Ты хорошо живешь. Перестань мне угрожать. Я точно знаю, ты ничего с собой не сделаешь.
— Тебе, что ли, судить? Ты трудностей не видела. Живешь, на все готовом, не умеешь ничего делать. Я в твои годы…
— Ты в мои годы уже выпивала. В школе училась на тройки и ничего не делала. Я знаю, как ты жила, не надо меня стыдить.
— Вон ты как заговорила! Ты смотри, не забывай, в чьем доме живешь! Не то выставлю мигом.
— А знаешь, давай! Скоро конец года. Я лучше в училище уеду поступать, чем с тобой жить.
Идея, сказанная сгоряча, стала все чаще казаться единственным выходом из ситуации. Марина знала, если отец с матерью разведется, разделить жилье не получится. Да и расширить их однокомнатную квартирку было не на что. Перспектива и дальше жить с матерью, Марину совершенно не радовала. Поэтому она решила уехать учиться. Девушка рассчитывала снимать жилье в соседнем городе. Однако, и этим планам не суждено было сбыться.
Не прошло и недели, как с работы отца позвонили и сообщили, что с ним произошел несчастный случай.
— Марина, торопись. Он в больнице, но его не спасут. Поторопись, может хоть проститься успеешь.
Марина не успела. Как не успела и сообщить отцу о пьянках матери, о своих планах на переезд. Она стояла у стола, на котором лежало тело отца, накрытое белой простыней, и не в силах была даже плакать. Единственный человек, который ее понимал, поддерживал, любил, заботился… Казалось, словно душу и сердце вырвали из груди Марины. Настолько опустошенной она себя ощущала.
— Маришка, ты не волнуйся! Мы вас не бросим. И пенсию выхлопотаю тебе, и с похоронами поможем. – к Марине тихо подошел начальник отца.
Не было сил даже спрашивать, что случилось. Девушка попыталась сделать шаг в сторону отца, но почувствовала, что проваливается в черную пустоту.
Она не помнила, как ее перенесли в палату, не помнила, сколько времени провела в бессознательном состоянии. Кто-то подходил к ее кровати, трогал лоб, что-то говорил. Она не знала, день сейчас или ночь. Но покидать это состояние покоя ей не хотелось, ведь там, в реальной жизни, ее ждала лишь боль.
Три дня девушка не приходила в себя. Врачи так и не смогли объяснить толком, что с ней случилось. Без нее организовали похороны и поминки. Вернувшись домой, Марина обнаружила, что мать куда-то ушла.
— Ну и хорошо. Не хватало ее причитания слушать.
Но, спустя сутки, девушка была вынуждена обратиться в полицию, так как мать не появлялась, а соседи сказали, что пропала она еще до похорон.
Спустя еще сутки ее нашли и привезли домой. Грязную, опухшую, воняющую помойкой. Где и с кем она была, Галина не помнила. Зато помнила, что теперь она вдова и у нее есть законный повод пить. Ведь мужа надо оплакать и помянуть по-человечески.
Марина поняла, что с мечтой об учебе в соседнем городе придется расстаться. Закончив одиннадцатый класс, она поступила в техникум, который был в их городке. Отучившись, она пошла работать в местный дом культуры бухгалтером. Все это время мать пила уже практически не переставая. Марина понимала, что ей давно пора бросить пропащую мать и строить свою жизнь, но не могла, не хватало решительности. Она чувствовала ответственность за маму.
Найти в своем городке подходящего мужчину не получалось, да и не смогла бы она ни с кем встречаться, зная, что жених рано или поздно узнает о ее пьющей матери. Так и жили. Марина тянула на себе все расходы. Оплачивала квартиру, покупала продукты и лекарства для матери, когда у той прихватывало сердце, старалась делать нехитрый ремонт. У девушки был шанс построить свою жизнь, но она не представляла, как сможет жить, зная, что мать может допиться до смерти. В итоге, годы юности проходили без надежды на перемены.
Однажды мать сильно «прихватило». Она едва не умерла. После этого согласилась закодироваться. Правда хватило ее лишь на пару месяцев. Первый же запой после кодировки стал для женщины фатальным. Сердце не выдержало. Один из собутыльников прибежал к Марине на работу и сообщил, что мать уже несколько часов не просыпается. Вызвав скорую помощь, Марина бросилась по указанному адресу.
Спасать было уже некого. Худое, окоченевшее тело аккуратно погрузили на носилки и увезли в морг. На этот раз Марине не было жаль потерю. Она не плакала, не страдала, не чувствовала боли и опустошения. Она словно впала в состояние анабиоза. Отлично помнила, как оформила все необходимые документы, договорилась с похоронным агентством, ездила на кладбище. Ей необходимо было что-то делать, чтоб чувствовать себя живой. За всеми этими заботами она старательно делала вид, что переживает, но на самом деле в душе не осталось ни одной эмоции. Она даже не плакала.
Стоя у могилы, глядя, как комья земли падают на гроб, постепенно скрывая его, Марина пыталась найти в душе хоть частицу скорби. Страшно было осознавать, что в душе, выжженной эгоизмом и зависимостью матери, не осталось эмоций даже на то, чтоб оплакать ее.
В голове крутилась одна и та же фраза «надо плакать, это же твоя мать. Ты должна поплакать». Но сколько ни пыталась себя убедить, Марина не нашла ни слезинки для матери.
Она понимала, почему не может прослезиться. На протяжении долгих лет мать сделала все, чтоб лишиться любви и уважения дочери. Она не разговаривала с ней, не интересовалась ее жизнью, не спрашивала, что ее тревожит. Казалось, мать даже не помнила точно, сколько лет Марине. Все чувства в ней стер алкоголь и, видимо, Галину это вполне устраивало.
Немногочисленные знакомые и соседи старались не лезть в душу. Все знали, как тяжело было Марине в последние годы. Девушка даже не заметила, как все разошлись, и рядом с могилой остались лишь двое рабочих, один из которых пытался сделать аккуратный холмик и расставить рядом с ним венки.
Второй, видя, что девушка вцепилась в ограду так, что побелели костяшки пальцев, решил подойти и предложить помощь.
— Ты это, держись! Все бывает. Все мы не вечные.
Заметив, что девушка не реагирует, он решил предложить ей другую помощь.
— Может, выпьешь? Полегче станет! — кивнул он на рюмку, которую поднес его напарник.
Марина посмотрела на него невидящим взглядом, взяла рюмку и несколько секунд держала в руке. Подумать только в этой прозрачной жидкости растворились материнские чувства, забота о дочери, любовь к мужу, желание жить по-человечески. Все то, что могла бы дать Марине ее мать. Швырнув рюмку в могилу так, что содержимое расплескалось по всему холмику и венкам, Марина сказала:
— На вот, забирай! Ты ради этого жила? Получай! А мне не нужно. Я никогда в жизни не притронусь к этому!
Только спустя полгода Марине удалось оплакать мать, как следует. Да и то, когда она увидела ее во сне. Молодую, красивую, веселую. Такую, какой Марина помнила ее в раннем детстве, весело шагающую рядом с папой. Девушка проснулась с криком и до самого утра не могла успокоиться, вместе со слезами избавляясь от той боли, которую годами носила в себе.
