— Лена, где ключи от дачи? — грозным голосом спрашивал я свою супругу по телефону.
— Я не брала, — тут же начинает оправдываться жена.
— Я с вечера выложил их на тумбу в коридоре. Не могли же они самостоятельно покинуть дом!
Молчание на другом конце провода говорило о том, что моя любовь в этот момент шерстит свою сумку, в поисках пропавших ключей.
— Каков результат? — спрашиваю я с напускным спокойствием.
— Результат чего? — рассеянно отвечает она вопросом на вопрос.
— Лена!
— Ой, — произносит супруга, окончательно убив мои сомнения в ее причастности к пропаже.
— Ой — это значит, что ключи с тобой? — начинаю закипать я.
— Я случайно, честное слово, — оправдывается жена.
— Конечно! Так же, как с банкой червей на прошлой неделе?
— Геночка, ну прости! Я вечером все верну!
— А сейчас я как буду открывать дом? При помощи волшебного слова?
— Прекрасная идея! — хохочет любимая, — тем более что у тебя вполне может получиться.
Я молчу, а она продолжает:
— Милый, может, просто заешь в редакцию? Мне честно сейчас не до этого. У меня номер горит!
Жена кладет трубку, а я начинаю судорожно перестраивать планы и ворчать, обращаясь к потолку: «Номер у нее горит! А у меня черви сохнут! Теперь пока я доберусь по этим пробкам до дачи карась уже состариться и уйдет на пенсию!».
Жена моя, конечно, безумно любимая, работает редактором в детском журнале. К тому же является автором многих детских сказок. Видимо в результате этого она постоянно пребывает в мечтах и крайней рассеянности. На прошлой неделе, эта женщина прихватила с собой на работу банку с запасенными для рыбалки опарышами. По всей видимости, приняв ее за собственный обед! А сегодняшнюю пропажу я аргументировал так. В красках представляя, как она носится по квартире, как обычно, опаздывая, при этом на ходу пишет свои сказки.
Лена постоянно делает записи возникших в ее голове историй. Чем бы она ни занималась, даже во время важного разговора. Вот только, что мы обсуждали какие обои лучше выбрать для коридора, как она уже достала блокнот и, что-то пишет. Причем я уверен, это вовсе не подсчет количества рулонов. Так вот, наверняка утром она не могла найти собственные ключи от квартиры. Вытряхнула все содержимое сумочки на тумбу, а складывая все это добро обратно, прихватила и ключи от дачи.
Дачей я называю дом в деревне, доставшийся мне в наследство от моей тетушки. В этом доме я провел все свое детство. Родителей я не помню, а тетя Маша растила меня, как родного. Поэтому старый дом для меня имеет особое значение. К тому же возле деревни есть речка, где я обожаю рыбачить.
Дача находится в 30 километрах от города и как только у меня появляется возможность отправиться туда, я начинаю светиться, словно южный светлячок. Вот и вчера я, засыпая,предвкушал чудесные выходные дни на лоне природы. Ленка сказала, что проведет уикенд в редакции, так что я со спокойной совестью мог отправиться к любимым речным берегам.
В результате рассеянности жены мне пришлось потерять минимум два часа. Издательство находилось на противоположном конце города от дороги, ведущей на дачу. Я пытался успокоить себя тем, что рядом с редакцией находится единственная в городе пекарня, способная производить приличный яблочный десерт. Штрудель,напоминающий тот, что мне готовила тетя Маша в детстве.Помню, как в молодости я, заявлялся домой после вечерних гулянок. Набрасывался на свежеиспеченный тетушкой яблочный штрудель и довольный ложился спать. Но сон мой, был не долог. Потому что, как только моя голова касалась подушки, вставал кот! Коту было абсолютно наплевать, что мой молодой организм в ночное время хочет спать. Каждую ночь происходил один и тот же круговорот. Я ложился спать, тут же просыпались мыши, желающие полакомиться крошками от штруделя. Кот, желал полакомиться мышами и превращался в ночного монстра, сбивающего все на своем пути. А мне приходилось вскакивать от этого грохота. «Ребята, чем же вас не устраивает дневное время суток? Честно я поделюсь с мышами своим штруделем, с котом наевшимися мышами, только дайте мне поспать!» — ворчал я.
Но, что-то я отвлекся, словно моя жена, сочиняющая сказки.В общем, до дома своего детства я все же добрался. При этом с, источающим дивные ароматы, штруделем на заднем сиденье машины.
Я открыл дом. По привычке вдохнул запах детства, витающий в нем, и с блаженной улыбкой стал разбирать вещи. Через некоторое время я поставил греться чайник и вспомнил про яблочный пирог, забытый в автомобиле.
Каково же было мое удивление, когда пирога в машине не оказалось. «Неужели мыши настолько распоясались?» — подумал я и огляделся вокруг. Только тут я заметил, что дверь в сарай немного приоткрыта. Упрямая дверь из-за общего перекоса старинной постройки никак не желала находиться в закрытом состоянии. Я уже несколько раз пытался править ее, но потом, махнув рукой на непокорную деревяшку, оставил все, как есть. То есть для того чтобы дверь не болталась из стороны в сторону, словно ветреная девица, ее нужно было запереть на засов. Покидая дом, я всегда закрывал сарай. Воровать в нем было нечего, кроме тех же вездесущих мышей, но тетя Маша с детства приучила меня к порядку.
Так вот, увидев приоткрытую дверь, я подумал, либо мыши не только распоясались, но и поумнели на моих харчах, либо в сарай забрался чужой. Я тихонько подошел к строению и постучал в открытую дверь:
— Тук-тук, есть кто дома?
Ответа не последовало, но внутри точно произошло какое-то движение, словно неведомый гость искал возможные пути бегства.
— Невежливо не отвечать на вопросы, тем более находясь в гостях.
Я не хотел бесцеремонно вламываться хоть и в свою собственность, но облюбованную новым жителем. Поэтому продолжал дожидаться снаружи. Вскоре из дверей показалась черная голова и детский, слегка ломающийся голос произнес:
— Извините.
— Ого, как ты вымазался в этом сарае! — удивился я, разглядывая его запачканное лицо.
Парень молчал, не желая покидать до конца свое укрытие.
— Не бойся. Я тебя не гоню. Живи, сколько хочешь, хоть в сарае, хоть в доме. Я же просто на рыбалку приехал.
Он видимо не ожидал от меня подобного, потому что, наконец, посмотрел мне в глаза и спросил:
— И в полицию меня не отправишь?
— Вот еще. Делать мне больше нечего по полицейским участкам бегать!
Я заметил, что мальчишка принадлежал приблизительно к казахской национальности и от этого мое любопытство усилилось.
— Ты же наверняка из детдома сбежал, который тут неподалеку? — как будто безучастно спросил я.
Он отрицательно замотал головой, а я подумал: «Откуда же тогда он взялся?».
В приоткрытую дверь я разглядел яблочный штрудель, лежащий на полке в сарае и сказал:
— Ешь, давай булку, очень вкусная. Зря что ли я ее для тебя вез от самого города.
— Как это для меня? — спросил пацан, — вы же не знали, что я здесь.
— Почему это не знал? У меня, между прочим, жена волшебница. Так что она сегодня специально меня заманила в кондитерскую и велела взять яблочный пирог для… Тебя, кстати, как зовут?
— Костя.
— Ну вот, Косте велела увезти. Так что ешь, не сомневайся.
— Не буду, — упрямо заявил мальчишка.
— Почему же? — опешил я.
— Я не голодный, — при этих словах, он сглотнул слюну и я понял, что дело намного серьезнее.
— Понятно. Я тоже пока не голодный. Пойдем тогда просто чаю попьем что ли?
Он покосился на яблочный штрудель, и я сказал:
— Запри сарай на вертушку, чтобы даже самая толстая мышь, не стащила твою булку.
Он послушно прошел за мной в дом. А потом я наблюдал, как этот «не голодный» уплетает бутерброды с чаем, закусывая все это еще и шоколадным печеньем.
— Может быть, поспишь сегодня в доме? В сарае пыльно немного, там много лет никто кроме мышей не жил. Я все равно рано утром на рыбалку уйду.
— А можно я с вами пойду, — спросил мой гость.
— Отчего же нельзя? Вдвоем мы намного больше рыбы наловим. Даже соседскому коту хватит.
Так Костик остался со мной. Весь день мы вдвоем что-то делали по хозяйству, будто это было в порядке вещей. Я не лез к нему с расспросами, давая время привыкнуть. Вечером, сидя у окна и глядя на проливной дождь, он неожиданно произнес:
— Я за сестрой приехал. Она здесь, в детском доме неподалеку. Хотел ее выманить при помощи вашего яблочного пирога, поэтому и взял его без спросу.
— Как это выманить? — спросил я.
— Она маленькая еще, поэтому меня не помнит и не идет ко мне. Я пробовал. А пирог из яблок она точно любит, нам мама такой пекла.
— А ты сам, откуда приехал?
Он насупился:
— Я не могу сказать.
— Боишься, что я тебя назад отправлю?
Костя кивнул.
— Не бойся. Теперь уж я прослежу, чтобы без сестры ты не остался.
— Как это?
— Забыл? У меня жена волшебница.
В первый раз я увидел его улыбку и сам невольно заулыбался в ответ.
На рыбалку я вставал в четыре утра. Думал, что Костик не поднимется так рано. Однако он без побудки встал, оделся и даже тщательно умылся. Мы немного перекусили, и я сложил с собой побольше еды, кто же знает какой аппетит у мальчика, проснувшегося так рано.
И вот, сидя на берегу реки, в ожидании клева, мы как-то незаметно рассказали друг другу все свои тайны. Оказалось, что Косте всего двенадцать лет, хотя выглядел он значительно старше и роста был высокого. Родом он был действительно из Казахстана, но почти ничего не помнил из той жизни. Его мать умерла от болезни уже в Москве. Костя не знал, названия заболевания, или не запомнил. А через год отец, работавший в такси погиб в автокатастрофе. Сестре его, Гузельке, было всего два года и их отправили в разные детдома.
Недавно Костя случайно выяснил, где именно находится его сестра и решил сбежать. Он добирался сюда на рейсовых автобусах, преодолев, таким образом, две тысячи километров.
Я в свою очередь рассказал ему свою историю.
— Я, между прочим, тоже из детдома, — признался я, — причем именно из этого. Тетя Маша, которая меня вырастила, работала в детском доме поваром, а я таскал у нее продукты. Так мы с ней и подружились. Она звала меня Генка. Хотя по документам я Евгений. Моя жена, кстати, продолжает называть меня этим именем. Говорит, что я такой же добрый и немного нелепый, как крокодил Гена из сказки.
— А какая она, твоя жена? — спросил мальчик.
— О, брат! Она настоящая волшебница. Пишет детские сказки и верит в чудеса.
— Она правда поможет мне забрать сестру?
— Не сомневайся. Только нужно немного подождать. А пока мы с тобой попробуем все же проникнуть в детдом и повидаться с ней.
— Там охрана, — вздохнул Костя.
— Это ничего. Я знаю там все лазейки. Сам не раз удирал оттуда.
Рыба, видимо заслушавшись наших историй, клевать не собиралась поэтому, мы решили отправиться в детский дом прямо сейчас. Заехав домой и прихватив вчерашний штрудель, который все еще пах словно королевский обед, мы отправились в путь.
Детдом, где жила сейчас маленькая Гузелька находился на краю поселка. Припарковав машину на безопасном расстоянии, я провел Костика к заднему входу. Решетка здесь была все та же. И в обще со времен моего детства здание детского дома не претерпело никаких изменений.
Я вынул один из прутьев решетки, про себя удивившись, что лазейку до сих пор не устранили. Так мы оказались на территории и словно заправские шпионы, пригнувшись, пробежали несколько метров. Оказавшись возле здания столовой, я спросил:
— Вот, брат, чувствуешь запахи? Местные повара наверняка хранят секреты древности! Потому что пища из этой столовой до сих пор сниться мне по ночам!
— Это хорошо!— заулыбался парень, — значит Гузелька не голодает.
Я открыл заднюю дверь и вновь вдохнул божественные ароматы. Говоря о том, что столовая детского дома похожа на королевскую кухню, я ничуть не преувеличивал.
— Тетя Катя, — позвал я тихонько женщину, стоявшую у плиты.
— Женька! — расплылась в улыбке старушка.
— А я все думаю, кто это перенял у вас секрет приготовления яблочного пирога? Неужели вы еще не устали кормить этих оболтусов?
— Кто же их еще так накормит? — рассмеялась она. Потом, сдвинув брови, спросила, — а ты как сюда попал? Небось опять через лазейку в заборе?
Я виновато опустил голову. Но не в силах долго сдерживаться, обнял ее и расцеловал в обе щеки. Старушка тут же расцвела и заулыбалась в ответ:
— Рассказывай, зачем ты здесь? Не меня же пришел проведать.
— Тетя Катя, тут такое дело, — и я все рассказал ей.
Она внимательно меня выслушала при этом строго глядя на притаившегося в дверях Костика.
— Ну повидаются они? А дальше что? Все равно парню придется вернуться.
— Не придется. Потому что у меня есть план, — заговорщически подмигнул я.
— Ладно уж. Сидите тут, а я попробую привести девчонку.
Через некоторое время тетя Катя ввела в кухню девочку.
— Только не накидывайся на нее, — попросила она Костика, — девочка тебя наверняка не помнит, может испугаться.
Костик кивнул и мы все вместе просто выпили чая. Причем яблочный штрудель из кулинарии похвалила даже тетя Катя.
— Не иначе, пекарню открыл кто-то из наших выпускников, — предположила старушка, — у некоторых девчонок на уроках труда такие шедевры получаются!
Дожевывая пирог, Гузелька вдруг спросила, обращаясь к Костику:
— А ты приехал за мной?
Я увидел, что на глазах у мальчишки навернулись слезы. Он тут же смахнул их и, кивнув ей в ответ, тихонько погладил руку сестры.
По дороге в город я бросал взгляды на спящего на заднем сиденье Костика. Остановившись на заправке, я не выдержал и набрал номер жены.
— Ленка, ты все еще хочешь взять ребенка из детского дома?
— Конечно! Неужели, и ты наконец решился? — спросила дрожащим голосом жена.
— Решился. Только не одного, а двоих. Причем именно тех, о которых была твоя последняя книга
