Маша!!! – кричала свекровь на всю квартиру с утра пораньше. – Ты опять не вынесла мусор вчера вечером?!
В ответ ничего не последовало.
— Маша!!! – опять взревела женщина, и уже не дожидаясь ответа, пошла в спальню своего сына и невестки.
Оказалось, что Маша там сидела в наушниках и даже не слышала возмущений свекрови. Увидев эту картину, Вероника Павловна подошла к невестке и резко сорвала с девушки наушники, чтобы та обратила на неё хоть какое-то внимание. И естественно, это внимание не могло быть позитивным…
— Это ещё, что за новости? – удивлённо спросила Мария Веронику Павловну, начиная одновременно раздражаться.
— А что за новости готовить и не выкидывать мусор?! Я сколько раз тебе говорила, что так делать нельзя? Но нет же! Ты продолжаешь и продолжаешь так делать! А потом мухота заводится всякая!
— Вероника Павловна, я что, по-вашему, должна была выносить мусор в час ночи, когда закончила все свои дела на кухне?
— Я, когда жила в своей квартире…
— Вы больше не живёте в своей квартире! – резко перебила женщину невестка.
— Ах, вот ты как? Опять реши мне напомнить, что моя родная дочь выгнала меня из дома? – злобно засопела Вероника Павловна.
— Я ничего не решала, вы сами это сказали! И прекращайте постоянно голосить по пустякам! Хотите выбрасывать мусор поздно ночью – вперёд! Я вас держать не собираюсь! А я таким бредом заниматься не буду! – ответила ей невестка, стараясь успокоиться. – И да, за одну ночь, никакая мухота не заведётся!
— Да ты даже не знаешь, о чём говоришь! И как тебя только твои родители воспитывали?! С виду же нормальные, приличные люди…
— Они нормально меня воспитывали! Ясно вам? Нормально! – старания успокоиться ни к чему не привели Машу из-за визгов свекрови.
— Да если бы это так было, то ты бы слушала советы старших и не пререкалась бы постоянно!
— Я слушаю только тогда, когда информация действительно полезная, а не когда мне пытаются навязать какой-то старческий каприз! Ясно? – с вызовом ответила Мария.
— Ах вот как?! – оскорбилась Вероника Павловна.
— Да! Именно так! А теперь освободите мою спальню, пока у меня ещё есть силы сдерживать себя и не вышвырнуть вас отсюда! – заявила невестка свекрови.
— Когда Лёшенька придёт домой, я ему всё расскажу! Расскажу, как ты со мной разговариваешь, расскажу о твоих угрозах! И о том…
— Да мне всё равно, что вы ему там расскажете! – отмахнулась от женщины, как от назойливой мухи Маша. – Но, если уж вы собираетесь разговаривать с сыном, напомните ему, что это он должен был выкинуть мусор с утра, когда уходил на работу!
Веронике Павловне было нечего ответить на это своей невестке. Она очень хотела отходить чем-нибудь тяжёлым эту строптивую девицу, но знала уже, что ей не победить в этой схватке. Она уже пыталась как-то отлупить её влажным полотенцем, за то, что Маша, видите ли, неправильно постиралась, но невестка тогда вывернулась, как змея, перехватила то самое полотенце и отходила им свекровь. Пригрозив после, что если хоть слово об этом будет донесено Лёше, её мужу и сыну Вероники Павловны, то жить тут она больше точно не будет. И женщина послушалась.
Она после такого унижения была в большом расстройстве и даже не разговаривала с сыном. Как видела его, сразу плакать начинала. Лёша не мог понять, что происходит, и в конце концов перестал спрашивать мать об этом. А Маша вела себя со свекровью так же, как и раньше.
По началу, конечно, когда Вероника Павловна только переехала жить к ним с мужем, Маша была очень обходительной с матерью Лёши, но как только та начала через чур наглеть, качать свои права, которых у неё не было, тогда и Маша поменяла тактику поведения со свекровью. Она не собиралась становиться очередной забитой невесткой, какими были некоторые из её подруг. Она понимала, что надо сразу расставить все точки над «ё» в этой ситуации.
Вероника Павловна же не могла так просто сдаться. Раз уж она переехала жить к сыну и невестке и раз уж она там самая старшая, то, по её мнению, она должна была стать самым главным и уважаемым членом этой семьи. Она сама хотела распоряжаться финансами сына и невестки, командовать, что можно делать, чего нельзя. Хотела, чтобы ей там преклонялись, как божеству.
И то, что Маша не давала ей такой власти дома, останавливало женщину и её гонор лишь на небольшой промежуток времени.
Лёша, сын Вероники Павловны, видел какой-то молчаливый конфликт между женой и матерью и старался туда не лезть по возможности, но иногда Маша ему высказывала, что его мать перегибает палку. Говорила, что её терпение на исходе уже, на что Алексей отвечал ей, что его терпение тоже может подойти к концу, если она не перестанет негативно относиться к его матери, которая и так пережила слишком многое в своей жизни. А именно то, что его родная младшая сестра вышвырнула её из дома сразу же, как вышла замуж, потому что мать не могла удержаться от постоянного сования своего носа в семью дочери.
Лёша, конечно, пытался наладить отношения между матерью и сестрой, но Ира была непреклонна. Она даже за мать больше не считала Веронику Павловну, потому что та, узнав, что дочка забеременела, начала её и её будущего ребёнка всячески обзывать. А зятя своего так вообще не считала за человека. Хотя сама же настаивала, чтобы дочка с мужем жили именно у неё в квартире, потому что квартира большая, четырёхкомнатная, места хватит для всех.
Зять же делал всё по дому, помогал во всех делах и жене, и тёще постоянно. Работал, зарабатывал очень даже неплохо. Но всё это не было показателем для Вероники Павловны, чтобы как-то более лояльно начать относиться к избраннику своей дочери.
Он терпел всё это до поры до времени, а когда она начала поливать словесной грязью дочь и будущего внука, он хотел взять квартиру в ипотеку, но Ира была против и просто выставила мать из дома.
Когда в этот день Лёша пришёл домой, Вероника Павловна сразу же, первым делом побежала к нему жаловаться на Машу, из правды там было мало что, в основном все обвинения были придуманы взбалмошной женщиной, которая не могла смириться с последним местом в пищевой цепочке этой квартиры. И Лёша пошёл разбираться с женой, что она так плохо относится к его матери, потому что на что-то он мог закрыть глаза, чтобы не устраивать скандал, а на то, что мать ему сказала, что Маша её ударила сегодня по лицу, ещё и обматерила всячески её и его совместно, он стерпеть уже не смог, взыграла пустая мужская гордость.
— Ты совсем уже обнаглела?! – закричал Лёша, зайдя в спальню, где жена лежала на кровати и читала книгу.
— Не поняла…
— Что ты не поняла, Маш?! Ты ничего не перепутала, когда замахнулась на маму?! Или, когда язычок свой начала распускать? Нет?!
— А с чего ты взял, что я замахивалась на неё? И, что ты там сказал? Язычок свой распускала?
— Именно! И это всё мне сказала только что мама! – ответил он жене.
— Ну, тогда иди и ещё её послушай! Она же тут прям искрит честностью, правда?
— Во всяком случае, я маме верю гораздо больше, чем тебе! Ей нет никакого смысла, чтобы врать! Она же не…
— Она не что?!… Не врёт никогда? Не орёт по пустякам? Не пытается никого унизить? – забросала Маша его вопросами. – Да по твоей мамочке можно составлять учебник для психдиспансера!
— Ещё хоть раз такое скажешь про неё, и я уже не буду с тобой говорить! Поверь! Я тебе свои мысли буду доносить более радикально! – злобно сказал Лёша жене.
— Ты ей их так донеси! Объясни своей матери, что она тут в гостях, а не у себя дома! Объясни ей, что не ей тут устанавливать какие-то правила! И ещё, объясни ей, что моя чаша терпения уже почти переполнена! Причём тебя это тоже касается!
— Даже так?!
— Представь себе!!! – закричала Маша на мужа.
— Моя чаша терпения, знаешь ли, тоже небезгранична! Так что следи за твоими действиями и выражениями, если не хочешь с выходных выйти на работу в синем «макияже»! Уяснила?!
Дожидаться ответа от жены он не стал, хотя Маше было ещё, что ему сказать. Вместо этого Лёша вышел из спальни, громко хлопнув за собой дверью.
Маша услышала, что он зашёл в спальню своей матери, что-то ей сказал, вышел оттуда, и пошёл к порогу. Минуты через три она услышала, что входная дверь квартиры захлопнулась.
Выходить из спальни она не стала. Ярость на мужа и свекровь в данный момент переполняли её, и она понимала, что если увидит сейчас эту мерзкую женщину, то действительно, не просто ударит её, а прибьёт на месте.
Утром же Маша проснулась рано, ей надо было переделать за сегодня множество дел, потому что завтра уже надо было выходить на работу, а значит, надо было подготовиться к трудовым будням после недельных выходных.
Она первым делом пошла в ванную, чтобы умыться, но только почистив зубы, она услышала, как на кухне что-то разбилось, и сразу же прибежала туда.
— Что случилось? – испуганно спросила Маша свекровь, которая стояла над разбитой вазой, которую не доставали из шкафа уже год, как минимум.
— Да вот решила повыкидывать лишнее, чтобы место освободить под мою посуду, и не удержала эту рухлядь в руках!
— Эту рухлядь?! А вы с собой ничего не перепутали, Вероника Павловна?! – воскликнула Мария.
— В каком это смысле?
— Да в прямом! И вообще, с какой стати, вы решили, что можете тут хоть что-то выкидывать? Что можете расставлять свою посуду на моей кухне? Откуда у вас вообще взялись такие мысли?!
— Потому что мне вчера Лёша это сказал! – гордо заявила свекровь девушке.
— Ах, ваш сын?!
— Да! Так что рот свой закрой и проваливай с моей кухни, иначе Лёша тебе устроит, когда вернётся домой! – самодовольно сказала она невестке.
— Пусть только попробует мне хоть что-то сделать!
— О! Он ещё как попробует, если я ещё раз на тебя пожалуюсь! А я непременно это сделаю!
— Да ты мне ноги целовать должна за то, что я до сих пор не развелась с твоим сыном и ещё тебя содержу тут, а не права качать!
— Это я-то?! Милочка, ты тут больше никто! Или ты вчера этого не поняла, когда Лёшенька с тобой разговаривал? И теперь меня содержит он, а не ты, так что этот аргумент уже устарел!
— Ваш сынок только-только устроился на работу, он даже зарплату ещё не получил! Это я содержала вас обоих с лета, ещё и ипотеку платила! Так что это вам надо рот свой закрыть, убежать обратно в комнату, которую я по доброте душевной вам выделила, и не отсвечивать оттуда больше! А иначе…
— Иначе с тобой сегодня уже мой сын будет разговаривать! – опять появилось самодовольство на лице свекровки.
В этот момент Маша не выдержала, она схватила первое, что попалось ей под руку, это оказалась поварёшка, лежавшая на столе, и швырнула её в Веронику Павловну.
— ТЫ НЕНОРМАЛЬНАЯ!!! – завопила женщина.
— Да, я ненормальная! Но во мне гораздо больше нормальности, чем в тебе! – ответила на это Мария женщине.
Затем она схватила мокрую столовую тряпку и начала хлестать ей женщину, пока та верещала, как резанная, и старалась защититься от этих побоев.
— Собирай! Свои! Вещи! И! Проваливай! Из! Моего! Дома! Старая! Гадюка! – отделяя каждое слово и совмещая его с ударом тряпки по свекрови, говорила Маша.
Когда она немного выдохлась, Вероника Павловна воспользовалась этой паузой и постаралась выбежать из кухни, но она забыла и не заметила осколков разбитой ей же вазы, и наступила на них. Сразу же после этого она истошно завопила. Маша даже испугалась, что свекровь прямо сейчас помрёт, а обвинят потом её.
Помогать, конечно, этой женщине она не стала, а пошла в спальню, взяла телефон и вызвала скорую этой старой истеричке, которая сама же виновата в том, что поранилась.
После этого она сказала женщине:
— Скорую я вызвала, как приедут, обработают рану и посмотрят, не осталось ли в ноге стекла! А после этого…
— Ты и сама могла бы всё это сделать! – перебила её Вероника Павловна.
— Я если начну что-то делать, то просто ногу тебе отпилю! – ответила на это Маша. – После того, как с ногой помогут, ты собираешь свои шмотки и валишь отсюда! Мне плевать куда, хочешь к дочери! Извиняйся, унижайся там перед ней! Что хочешь делай, в общем, и вали куда хочешь, но тут ты не останешься! Поняла меня?!
Вероника Павловна поняла, что больше поблажек ей сделано никаких не будет, поэтому просто кивнула в знак согласия, утёрла тыльной стороной руки, как ребёнок, нос и глаза и просто грустно сидела на стуле в кухне, ожидая скорую.
Маша же пошла дальше умываться.
Она дала свекрови пару дней на сборы, потому что с больной ногой это было сделать не так уж просто женщине в возрасте. А в это время, вечерами блудный муж, который ушёл тогда вечером куда-то в неизвестность, устраивал скандалы жене, чтобы та перестала выгонять его мать.
Маша же, которую всё это достало до невозможности, пошла и подала на развод и на раздел имущества. Жить в такой атмосфере она больше не хотела. Она вышла замуж не для того, чтобы быть сиделкой для матери мужа и потакать всем её прихотям, и не для того, чтобы муж её ни во что не ставил. Так что к решению этого вопроса она решила подойти радикально и отсечь все эти «хвосты», чтобы начать новую страницу своей жизни. Без нервотрёпки, без постоянных обвинений, и без лишних людей в своей жизни, которые не вписывались в её понятие о семье…
