Все гости были уже в сборе. Арендованный зал ресторана гудел от многочисленных голосов гостей. Сновали официанты, заканчивая сервировку большого стола. Зал был украшен шарами, а на стене красовался плакат, на котором были тщательно выведено число «60».
Виновник торжества, Анатолий Романович, тот самый юбиляр, почему-то радостным не выглядел.
Он встречал прибывающих гостей, принимал сердечные поздравления, благодарил, улыбался… Но как только очередной визитёр отходил и присоединялся к толпе приглашённых, улыбка моментально сползала с лица мужчины. Словно в болезненном ожидании, но без особой надежды он всё время смотрел на двери ресторана, ожидая кого-то особого…
Но всё время приходили не те. Время от времени Анатолий Романович выходил на улицу покурить и постоянно озирался по сторонам.
К мужчине подошла Наталья Романовна, его сестра.
— Толик, не терзай ты себя так…
— Да всё в порядке, Наташ…
Анатолий вновь попытался улыбнуться, но изобразить радость и беззаботность у него получилось весьма скверно.
— А то я не вижу, – Наталья вздохнула. – Всё, что будет, то будет. Иди к гостям, а то скоро все заметят, в каком ты настроении. И вообще, пора уже за стол садиться.
— Давай ещё подождём, – попросил он Наталью, которая явно руководила организацией банкета. – Ещё немного…
В голосе мужчины звучали нотки полной безнадёги. Наталья смотрела на него с сочувствием. Ободряюще похлопала по руке и покачала головой.
— Неужели она меня так и не простила, – обречённо произнес Анатолий Романович. – Не простила…
По настоянию сестры он всё же пошёл за стол, где устроился во главе и начал слушать поздравительные речи в свой адрес. Однако мысли его были очень далеко… Далеко в прошлом.
* * *
— Папа, а мама уже никогда не вернётся? – спросила Анатолия пятилетняя Иришка.
В ответ мужчина потрепал дочку по голове и прижал к себе. С полки шкафа на них с портрета смотрела молодая, красивая и жизнерадостная женщина. Нижний край портрета пересекала чёрная лента, а рядом горела свеча.
Послышался скрежет ключа в замке. Из прихожей донёсся голос Натальи
— Толик, Ирина, вы дома?
— Тётя Наташа пришла, – объявила Иришка.
Женщина вошла в комнату, неся тяжёлый пакет, содержимое которого позванивало.
— Обедать пора, – сказала она. – Я всё принесла.
Когда Анатолий и Иришка вошли в кухню, Наталья уже вынимала из пакета и ставила на стол небольшую кастрюльку и несколько контейнеров.
— Наташ, ну зачем? – попытался возразить Анатолий.
— Затем! – резко ответила женщина. – Если я вам еды не принесу, так и будете сидеть голодными.
Словно в подтверждение её слов, Иришка сразу же открыла контейнер с ещё горячими пирожками и жадно впилась зубами в один из них.
— Ириша, не жуй всухомятку, – сказала ей тётя Наташа. – Я сейчас тебе супчика налью.
Ира послушно села за стол в ожидании обеда. У Анатолия же аппетита не наблюдалось.
— Толик, я всё понимаю, но нужно жить дальше, – сказала ему Наталья. – Хотя бы ради Иришки. Ты ей сейчас особенно нужен.
Анатолий вздохнул и грустно посмотрел на дочь, которая уже уплетала принесённый тёткой суп. «Как же она похожа на мать!» — подумал безутешный вдовец.
Его любимая супруга Светлана скончалась от рака совсем молодой, оставив мужа с дочкой на руках. Анатолию тогда было всего 35 лет, мужчина в самом расцвете лет и сил. Но о повторной женитьбе он даже не думал, решив посвятить свою жизнь дочери. И бизнесу… Опять же ради будущего дочери.
И Анатолий начал жить дальше, разрываясь между собственным цехом по производству бумажной упаковки и дочерью.
К слову, продукция, выпускаемая предприятием Анатолия Романовича, действительно пользовалась большим спросом, поэтому производство постоянно расширялось, а прибыль росла. Дочери он не отказывал ни в чём. Когда Анатолий находился в своем цеху, Иришкой занималась Наталья. А потом приходил папа с очередным дорогим подарком, и жизнь превращалась в праздник.
В выходные Анатолий неизменно вёл девочку на аттракционы или в кино. Они обедали в семейном кафе, и домой Иришка возвращалась с ворохом новой одежды и игрушек.
— Толик, смотри, совсем ты девчонку разбалуешь, – пыталась предостеречь брата Наталья, но он ничего не желал слушать.
— А кого мне ещё баловать, как не единственную свою радость, – парировал брат. – Ради неё живу. Это пацанам строгость нужна, а девочкам баловство только на пользу.
* * *
Ириша росла, а привычка отца исполнять любое её желание так и сохранилась. Когда девочке было 12 лет, Анатолия впервые вызвали в школу.
— Ваша дочь ведёт себя совершенно невыносимо, – заявила Анатолию Романовичу директор.
Классная руководительница Иры сидела здесь же, в кабинете.
— Все дети балуются, – развёл руками мужчина. – Тем более, в таком возрасте.
— Проблема не в баловстве, – пояснила директор. – Ирина кичится своими дорогими вещами, а учеников из менее состоятельных семей называет нищебродами и лохами.
Анатолий Романович был немного сбит с толку услышанным.
— Даже учительнице от неё досталось. Так ведь, Ольга Петровна? – обратилась она к сидевшей рядом классной руководительнице.
Молодая женщина в ответ только кивнула.
— Я прошу Вас принять меры, – резюмировала директор.
— Папа, они реально лохи! – говорила отцу на улице Ирина, когда они возвращались из школы. – Вечно ноют и совсем не умеют держать удар.
— Но на тебя и учительница жаловалась, – возразил Анатолий Романович. – Кажется, Ольга Петровна.
В ответ Ирина засмеялась.
— Ой, папа, да она просто в тебя влюблена, вот и придумала повод лишний раз пригласить тебя в школу.
Анатолий Романович был ошарашен, а дочка в качестве контрольного аргумента просто крепко обняла отца.
— Папа, они просто мне все завидуют, – сказала она. – Ведь ты у меня самый лучший. Как же я тебя люблю!
И мужчина в очередной раз, что называется, поплыл.
В 14 он поймал Ирину за курением. Но и в этом случае у неё нашлись объяснения.
— Папа, я просто хотела попробовать, что это такое, – заявила девочка. – Чтобы меня не назвали ботанкой и лохушкой.
В 15 лет она впервые явилась домой в сильном опьянении и под утро. Отец к тому времени просто с ума сходил от беспокойства за дочь, обзвонив все городские больницы и морги.
— Просто у подруги был день рождения, – говорила Ира, которая едва держалась на ногах, а её речь время от времени прерывалась иканием. – Мы выпили совсем по чуть-чуть.
Наталья продолжала выговаривать брату, чтобы он, наконец, взялся за воспитание дочери.
— Хотя, как бы уже поздно не было, – комментировала сама себя Наталья Романовна.
* * *
В 17 лет Ирина кое-как закончила школу. На вопрос отца о выборе будущей профессии она ответила, что пока не решила.
— Ира, но первый год после школы очень важен для поступления, – пытался убедить дочь Анатолий Романович.
— Да ну на фиг, – отмахивалась Ирина. – Дай мне отдохнуть годик после этой долбанной школы.
— Может, хотя бы ко мне на производство? – нерешительно предложил отец.
— Пап, ты серьёзно? – засмеялась Ирина. – Пакетики клеить? Всю жизнь мечтала. Я же сказала, что хочу отдохнуть. Десять лет отпахала от зари до зари – нельзя передохнуть что ли?
Вскоре Ирина заявила, что собирается замуж. Отца в тот момент чуть удар не хватил.
— Ира, тебе всего 17 лет! – воскликнул Анатолий Романович.
— Ну и что? – возразила Ирина. – Маме было всего на 2 года больше, чем мне сейчас, когда она за тебя вышла.
— Мама была совершеннолетней и тогда училась в институте, – пытался объяснить Ирине Анатолий Романович.
— Папа, я всё решила, – отрезала дочь – Я его люблю!
«Жениха» дочери мужчина видел только раз в жизни, когда Ирина мельком познакомила их на улице. Парня звали Василием, и отцу он сразу не понравился. «Шалопай и бездельник», — сразу отметил он про себя. Но постарался не показать виду и поинтересовался, что они думают насчёт свадьбы.
— Мы подумали и решили, что сначала надо пожить вместе и получше узнать друг другу, а потом уже о свадьбе думать, – заявил Василий, развязно обнимая Ирину.
Анатолию Романовичу захотелось прибить его там же, но он сдержался. И Ирина ушла жить к жениху и его родителям. Стабильно раз в неделю она прибегала к отцу за деньгами.
— Пап, у Васи какие-то сложности с работой, – поясняла она. – Как только всё наладится, мы тебе всё вернем.
Правда, сам Анатолий Романович не раз видел потенциального зятя в компании таких же прохиндеев с пивом за гаражами и сильно сомневался, что у него хоть что-то наладится с работой. Любые попытки вправить мозги дочери заканчивались полным провалом.
— Не лезь в нашу с Васей жизнь! – истерила Ирина. – Мы сами разберёмся!
Но деньги брать не переставала. А отец продолжал их давать. Наталья не раз выговаривала за это брату, но у того были свои причины.
— Лучше пусть у меня берут, – говорил он. – Хрен их знает, где они их в противном случае решат доставать.
А потом Васю поймали на краже, осудили и посадили, и Ирина вернулась домой, злая на весь мир. И вновь Анатолий Романович попытался наставить дочь на путь истинный, но Ирина ничего и слушать не желала.
— Хватит меня лечить, а? – дерзила она. – Это моя жизнь, и я сама разберусь. И вообще… Кормить меня – твоя обязанность! И не вздумай спорить.
— Толик, ты понимаешь, что Ирка плохо кончит, если ты не дашь ей хорошо по мозгам? – в отчаянии взывала к разуму брата Наталья.
И Анатолий Романович решился.
Он собрал дочери в рюкзак всё необходимое, позвонил своему двоюродному брату, который жил в деревне, и рассказал о ситуации.
— Присылай, – коротко ответил тот.
Ирина кричала и сопротивлялась, но отец был непреклонен.
— Это для твоего же блага, – сказал он, выставив дочь за дверь с билетом в один конец и минимальной суммой денег для расходов в дороге.
— Никогда тебе этого не прошу! – кричала Ирина.
После отлучения дочери от дома Анатолий Романович неделю беспробудно пил и плакал. При помощи сестры ему, хоть и с трудом, но удалось взять себя в руки.
* * *
С тех пор прошло почти 10 лет.
Ирина заблокировала номер отца и тёти Наташи, хотя сам Анатолий Романович постоянно слал дочери приветы через родственника, передавал информацию о родных и спрашивал, как она сама.
— Не знаю, нормально, вроде, — отвечал двоюродный брат. – Сообщения мои читает, значит, жива – здорова. Как уехала из нашей деревни, так и замолчала. Толик, да не рви ты себе душу!
Но дочь не шла у мужчины из головы.
И вот настал день 60-летнего юбилея Анатолия Романовича.
Он также через родственника передал приглашение для дочери и адрес ресторана. И слёзно просил выйти на связь, наконец, и помириться. Он до последнего надеялся, что дочь хотя бы позвонит или напишет, но Ирина молчала. Мужчина напрасно прождал весь банкет.
На следующий день ранним утром в дверь раздался звонок. Когда Анатолий Романович открыл, на пороге стояла его сильно повзрослевшая дочь. За руку она держала мальчика лет 5.
— Здравствуй, папа, – тихо сказала Ирина. – Извини, что вчера не приехала. Не хотела при всех и вообще… Кстати, познакомься. Это мой сын, Толик… Твой тёзка и внук. А муж приедет позже. У него дела на работе.
У Анатолия на глазах выступили слезы. Они проговорили в кухне почти половину дня. Всё это время Анатолий – младший ёрзал на коленях у дедушки, а затем уснул, положив голову ему на плечо.
