Я думала, что это Нинка Вострикова с моим в обнимку…
— Ну хватит уже! Не было никаких «обнималок»!
— Вот именно! А мой мужик ни за что пострадал!
— А может ты намеренно его огрела, чтобы отомстить…
— За что мстить? Я ни сном ни духом про их дела…
— Молчать всем! — Раздался зычный голос участкового. Иван Филиппович Филипенко, уже с наметившейся лысиной, устало посмотрел на всех. — Очистить кабинет. Счас же очистить! По одному вызывать буду.
— А как же мы… Я же не всё рассказала, — слёзно стала просить Лидия.
— Вызову! — Рявкнул участковый. — Мне ваша гоп-компания уже вот где! — Он хлопнул ладонью по собственной шее.
Все притихли. А всего в кабинет участкового набилось семь человек, и каждый норовил «донести свою правду».
Визит разгоряченной компании прямо с празднования юбилея в участок предваряли следующие события.
Николай Колесов праздновал юбилей. Поначалу отмечать не желал, но жена Галина настояла, всё-таки шестьдесят лет — цифра круглая.
Среди родственников и знакомых сели друг против друга двоюродный брат юбиляра Михаил Артеменко с женой Лидией и Александр Озеров с женой Марией (Озеровы — родственники со стороны Галины Колесовой).
Озеровы года три как в городе живут, приезжают редко, и в этот раз поводом стал юбилей.
Буквально рядом с Озеровыми сидела Нина Вострикова, дальняя родственница супругов Колесовых.
Лидии Артеменко такое соседство не понравилось. Столько лет не появлялась даже на горизонте бывшая любовь ее мужа, а теперь явилась, да ещё напротив сидит, ресницами хлопает.
Ну а самому Михаилу Артеменко совсем не в радость был сосед напротив — Александр Павлович Озеров.
Мужики, хоть и не первой молодости, а все равно задиристые.
Разгорячившись, Александр Озеров (а надо сказать, что он бывший инспектор рыбнадзора), раскрасневшись и прищурившись, погрозил пальцем Михаилу Артеменко:
— Помню, помню, было дело, гонялись за тобой по протоке… Ты ведь браконьер известный, сетью любишь ловить, а сетью запрещено, только удочкой можно.
Михаил в ответ хмыкнул и нагло посмотрел на Озерова. — Не я это был.
— Как же не ты? Я тебя вот как счас видел.
— Если бы ты меня так видел, то поймал. А ведь не поймал?! Значит не я это.
— Ой, да что вы, мужчины всё про дела? Веселиться надо, — смеясь напомнила Нина Вострикова, яркая и накрашенная блондинка в красном платье. Несмотря на прошедшие годы, она и сейчас была хороша.
Лидия, жена Михаила ревностно смотрела на Нину, но пересилив себя, вышла из-за стола, когда Галина, жена юбиляра, позвала танцевать.
Лидия со стороны наблюдала, как Нинка бесстыдно строит глазки ее мужу. Но не предъявишь ведь ей счёт «за красивые глаза». А потому, поглядывая ради контроля, сдерживала себя.
Заядлый рыбак Михаил и бывший инспектор рыбнадзора Александр Павлович Озеров тем временем продолжили препирательства прямо за юбилейным столом.
— Нет, я точно знаю: ты это был. И ведь мы тебя почти догнали, но ускользнул, можно сказать, сухим из воды вышел, — продолжал Александр Озеров.
Михаил, похрустывая огурчиком, сверлил взглядом бывшего инспектора и нагло отвечал: — Хочешь сказать, что вот сейчас поймал меня? Так тут тебе не речка, тут рыба только на тарелках.
— Не хохми, я к тому, что ты это был…
— Нет, не я! Хоть из штанов выпрыгни, ничего не докажешь, да и не инспектор ты уже…
— Ну и что? — не унимался Александр Павлович. — Я ради правды говорю.
Михаил в ответ напрягся, лицо его покраснело и он готов был дальше спорить, но вмешалась их соседка Нина Вострикова.
— Ну что вы в самом деле? Давайте лучше веселиться.
Мария, жена Александра Павловича, тоже пыталась урезонить сцепившихся в словесной перепалке мужчин. Однако все бесполезно.
Тогда Нина подхватилась, тряхнув светлыми кудрями, и позвала Михаила танцевать.
Тот отнекивался, но Нина умела уговорить. Да и прошлое у них было, по молодости бегал за ней Михаил.
Вышли в круг и Нина, взяв за руку, положила другую руку на плечо Михаилу.
Лидия уже вернулась за стол и наблюдала эту картину, ругая себя, что позволила Нинке перехватить ее мужа.
Хотя чего такого, просто танцуют. Но ведь Нинка хихикает, что-то рассказывает, видно молодость вспоминает.
— Ну и как потанцевалось? — шепотом спрашивает Лидия, когда муж вернулся за стол.
Михаил обнял жену за плечи. — Ревнуешь? А зря. Я же верный, как тот лебедь из песни. Только ты, всегда только ты.
— Ой, перестань, оно и видно, что прижаться она к тебе хотела.
— Да что ты, клянусь, я бы не позволил…
— Смотри, Миша, застукаю в обнимку, огрею чем-нибудь, что под руку попадет, — пообещала Лидия.
— Да ну?!
— Правда, Миша! Вот кого-кого, а Нинку рядом с тобой не потерплю, слишком много я вытерпела до нашей свадьбы с тобой.
— Так это когда было? Я же верный, как стёклышко.
На том разговор закончился. Все веселились и пик веселья дошел до того момента, когда кому-то взбрело в голову переодеть мужиков в женские платья.
Лидия тем временем не могла найти мужа, да и Нинки тоже не видать. Не сказать, что она женщина ревнивая, но появление Нинки «завело» ее до предела. Она осмотрела весь зал, и пошла на улицу.
Там уже почти стемнело, и тусклый свет падал от блеклого фонаря.
Красное платье и светлые волосы бросились в глаза. Нинка (Лидия не сомневалась, что это она) стояла рядом с Михаилом. И вдруг резко кинулась к нему, вцепившись в лацканы пиджака…
Внутри у Лидии от такой картины будто пружина какая-то разжалась. Она схватила попавшуюся под руки палку и в одно мгновение очутилась рядом с парочкой. Конечно, она хотела охладить ударом собственного мужа, но тот отпрянул, развернулся… и удар пришелся по плечу Нине Востриковой.
Она тут же упала. Лидия увидела, наполненные страхом глаза своего мужа.
— Ты зачем? Ты чего наделала? — завопил он.
Лида и сама поняла, как она ошиблась: на земле лежал переодетый в женское платье и с белым париком бывший инспектор рыбнадзора Александр Павлович Озеров.
— Ой, мамочки, чего это такое было? — запричитала Лидия.
— Дура! Ты же его того…
***
И вот теперь основные действующие лица юбилейного вечера топтались в кабинете участкового и пытались рассказать, как всё было.
Переодетый Озеров очнулся сразу, удар скорее сбил с ног (хотя он и без того уже плохо стоял на ногах), но его жена Мария кричала на всю улицу, что на мужа покушались, и сразу вызвала участкового.
Из кабинета никто уходить не хотел. Озеров к тому времени уже не имел претензий. Во-первых, сам виноват, что согласился переодеться для какого-то там конкурса. А во-вторых, зачем снова пристал к Михаилу с тем браконьерским случаем. Да ещё со злости схватил Михаила за пиджак, а Лидия, увидев со стороны, приняла его за Нину Вострикову (у нее платье похожее было и волосы белые).
— Чего пришли всем табором? — продолжал возмущаться участковый, — всех выслушаю по одному, виновного накажу.
— Не надо никого наказывать, — просил юбиляр, — мы уже разобрались.
Сам пострадавший, то есть Александр Павлович Озеров, мысленно злился на жену Марию за то, что поторопилась вызвать участкового.
А Михаил Артеменко злился на свою жену Лидию за то, что приревновала его к Нинке.
Ну а юбиляр Николай Николаевич Колесов злился на жену Галину за то, что настояла отмечать юбилей, хотя ему это не надо было.
Нина Вострикова ждала своей очереди, чтобы попасть к участковому. И когда ее вызвали сказала: — Это я виновата, не надо одинокой женщине ходить на такие мероприятия.
Участковый почему-то удивился ее признанию и даже немного смягчился.
— Это почему же одиноким нельзя? Не люди что ли?
— Так они все парами, а я одна, со всех сторон на тебя взглядами «стреляют». А я ведь и не думала, честное слово. — Она вдруг расплакалась.
— Ну ладно, гражданка… Нина, ну что вы… я вот тоже теперь один, что же мне никуда не выйти теперь?
— Как один? И вы тоже? — Нина перестала плакать.
***
Прошел месяц.
Был вечер, и над рекой порхала лёгкая прохлада. Три удочки торчали у берега.
— Это хорошо, Коля, что позвал нас, — сказал Александр Павлович Озеров, — а то как-то нехорошо получилось, совестно как-то было, юбилей тебе испортили.
— Да, Коля, и у меня кошки на душе скребли. Так хорошо погуляли, а в конце дело до участкового дошло, — поддержал Михаил.
— Ладно, мужики, кто старое помянет, — сказал Николай Озеров.
Александр Павлович миролюбиво посмотрел на Михаила Артеменко: — Прости, Миша, зря я к тебе тогда прицепился, раз говоришь, что не ты тогда на реке был, не ты браконьерничал, сеть закидывал, значит так и есть. Прости, что не поверил.
Михаил виновато кивнул, поглядывая на удочку, потом повернулся к бывшему инспектору рыбнадзора: — Нет, Саня, я это был, это за мной ты тогда на моторке гнался.
— Ну, знаешь! — Александр Павлович снова вспылил. — Я тут, понимаешь ли, почти поверил ему…
— Мужики, не начинайте, — попросил Николай, — хватит, что на юбилее перессорились. Я вообще против был, не хотел отмечать, но Галина настояла, вечно приходится слушаться этих баб.
— И не говори, — подхватил Александр Павлович, — моя тоже хороша, увидела, что я упал, сразу в скорую, к участковому сразу… паникерша…
— А моя вообще фортель выкинула: палкой хотела огреть, да весь удар на Палыча пришелся…
— Да ну их этих баб, — сказал Николай, — начали говорить про них и даже рыба не клюет.
— Да от них только вред, — согласился Михаил.
— Я вообще вам скажу: бабы — это сплошное зло, — сказал Александр Павлович.
— Участкового жалко, — вспомнил Николай, — говорят, жена в прошлом году ушла от него к другому… ну так и радовался бы, жил один, так нет же, с Ниной Востриковой теперь.
— Да пусть встречаются, — благодушно согласился Михаил, — хоть какой-то положительный результат после посещения участкового.
— Ну а что, если они оба свободные, — рассмеялся Александр Павлович, — вот пусть теперь вместе живут, мучаются.
— Ну хватит про баб! — Снова попросил Николай. — И в самом деле, рыба не клюет, мы так голодные останемся.
— Ну давайте хоть так перекусим, без ухи пока, — предложил Михаил.
Мужики достали съестное.
— О-оо, картошечка, огурчики, — пробормотал Александр Павлович, — молодец Маша, хорошо снабдила.
— А моя Лидия пироги положила, специально пекла, — с гордостью заявил Михаил.
— А что у нас тут? — приговаривал Николай и начал доставать еду. — Ага, колбаска домашняя, ну молодец Галка, с голоду не опухнем.
Раскладной столик быстро заполнился домашней едой.
— Ну что, мужики, за наших хозяюшек?! — Сказал Николай.
— За наших заботливых жён! — Продолжил Александр Павлович.
— Да! За наших самых любимых женщин — за наших жен! Уж они-то точно не дадут с голоду пропасть, даже если рыба не клюет. — Согласился Михаил.
И плыл вдоль берега аромат вкусной еды, с любовью приготовленной, пусть немного ревнивыми, но любимыми женщинами для любимых мужчин.
И лились разговоры рекой, и пахло пирогами, и хрустели огурчики… и ничего, что рыба не клюет, зато, как говорится, «сидим хорошо».
