Деревня Петрово была очень живописной: единственная улочка располагалась на высоком берегу перпендикулярно небольшой реке. А километровая дорога к шоссе была окружена сосновым бором, в летне-осенний сезон полным черники, брусники и всяких грибов.
Раньше деревня была многочисленной в годы расцвета колхоза, а в последние три десятка лет постепенно оскудела жителями, по-настоящему преданными родной земле.
Остались только самые старенькие, и самые стойкие и привычные к труду люди: несколько семейных пар в солидном возрасте, и одинокие бабушки, доживающие свой век под родной крышей.
Анна тоже давно жила в этой деревеньке в тридцать домов. Тут она работала в разные годы и на ферме, и в магазине, а когда работы не стало по причине упадка колхоза, пришлось ей оформиться социальным работником к своим же бабушкам пенсионеркам, самым пожилым, а ещё подрабатывать почтальоном.
Но к тому времени женщина уже вырастила свою дочь одна, так как муж ещё в молодости бросил деревню, Анну и дочку, желая найти более интересную жизнь в городе. Потом Анна слышала, что он уехал и из города в неизвестном направлении, и следы его затерялись где-то на юге.
— Самой молодой меня в деревне считают, — всегда смеялась Анна, когда спрашивали о её возрасте, — а мне уже пятьдесят три. Вот какая я молодуха. Но надо ещё мне работать, дочери помогать, внученьке гостинца посылать.
Старушки и все жители Петрово любили Анну. Она и поможет, и посоветует, и поговорит, и лекарства купит, и продукты доставит из центральной деревни или с автолавки принесёт.
— Такая заботливая наша Аннушка, душа-человек. И как только одна она живёт? Столько лет о нас беспокоится, а мужа так себе и не нашла. Маленькая у нас деревня. Не едут к нам новые жители, правда, дачники не забывают, но они ведь только на лето…
Домик Анны был небольшим, но ухоженным и уютным. Однажды под осень решила хозяйка ремонт печи сделать. Видно, время подошло и почистить печь, и подлатать – стала дымить.
Печника Николая знала вся округа. Его и решено было пригласить на ремонт печи. К тому же Аня решила и других жителей опросить, не надо ли кому печь посмотреть, к зиме подготовить. Чем больше печнику работы, тем он охотнее поедет в другую деревню: заработок больше.
Николай был крупным мужиком пятидесяти семи лет, с большими руками, круглым лицом, и спокойным характером, контрастирующим с его внушительной внешностью.
Когда семь лет назад печник потерял жену от продолжительной болезни, многие прочили ему скорую женитьбу.
— Не будет такой видный мужчина долго без жены. Дом у него большой, сад и огород огромные, без помощницы никак нельзя…- говорили соседи.
Но вопреки ожиданиям, Николай оставался один вот уже семь лет, и не собирался брать в дом новую жену. Правда, помощницы у него были. Мать, жившая рядом, ухаживала за курами и огородом, как могла. Сестра приезжала летом из города к Николаю помыться в бане с семьёй, а пока топилась банька, она убирала брату дом, мыла, стирала, гладила бельё и наводила женскими руками уют. И сын Олег навещал отца, но только по праздникам, так как жил под Москвой с женой и маленьким сыном.
Однако, и мать, и сестра намекали Николаю о женитьбе, а потом и открыто стали ему подыскивать хозяйку в дом, но Николай противился и не приходил даже на смотрины.
Наконец, женщины перестали его неволить и сошлись на том, что их Коля однолюб, тихоня, а может, уже и не примет к сердцу никого по самой обыденной причине – возрасту.
Когда Николай приехал в Петрово к Анне, он сразу же заметил идеальный порядок в её доме и дворе, и сама хозяйка показалась ему такой простой и добродушной, будто бы он давно её знал, как родную. Странное это чувство не дало Николаю отказать женщине в ремонте её печи, а также в чистке печей и дымоходов у её подопечных старушек.
Цену за свои работы в этот раз печник назначил самые мизерные, несмотря на грязь и хлопоты.
— Спасибо вам огромное, Николай Егорович, — чуть не кланялась Анна, — может и в бане мою печку глянете? Что-то там щели появились… Боюсь и топить.
А печник, сделав все работы по деревне, с удовольствием взялся за банную печь Ани. Уж очень понравилась ему хозяйка, такая ладная, крепкая у неё фигура, сильные руки, открытый голубой взгляд…
— Печь в бане пора перекладывать, хозяйка. Много не возьму за труды, но за материалом надо в город поехать. Вместе едем или как? – спросил он.
— Даже не знаю, Николай Егорович, как скажете, так и будет. Можно и вместе, я давно там не была… машины не имею. А у вас транспорт свой, так удобно. Может, и продуктов бабушкам моим привезём, если не откажете… — обрадовалась Анна.
Поездка в город сблизила их. Николай, сделав заказ на базе строительных материалов, ездил по аптекам и магазинам, куда просила его заехать Анна. После покупок они решили пообедать в кафе, и Анна почувствовала себя словно в отпуске.
— Как же я давно не отдыхала! – заметила она, — а в кафе не обедала лет триста…
— Ну, обычная поездка в город, ничего больше, — улыбнулся Николай, — а много работать тоже плохо. Надо уметь и отдыхать. Вот, к примеру, переложу печку и можно снова сюда приехать, а то и в область махнуть, там и магазинов больше, и есть куда сходить. Честно говоря, я и сам редко там бываю… С удовольствием поехал бы.
Так они и поступили. Во второй раз уже поехали в областной центр и полдня гуляли по городу, любовались витринами и даже сходили в кино.
Вечером, когда Николай подвозил Анну к её дому, старушки уже встречали свою помощницу у её крылечка.
— Что это вы? – опешила Анна, — как дочку меня встречаете после гулянья? А я, между прочим, уже давно совершеннолетняя девочка, и тоже скоро в ряды пенсионеров к вам присоединюсь…
Старушки улыбнулись, махнули рукой, и вкратце услышали от Анны где она была, что купила и что видела. Потом они разошлись по домам, получив свои продуктовые заказы, однако Анна уловила их тревогу. Она понимала в чём дело. Боятся они, что Николай переманит в свою деревню единственную их помощницу и добродетельницу, и останутся они без Аннушки.
Конечно, им дадут другого соцработника, но к Анне они так привыкли. И человек человеку – рознь. Таких как Анна днём с огнём теперь не сыскать.
Такие разговоры ходили по всей деревеньке, и, конечно, были переданы и Анне.
— Да что вы, в самом деле, уже сосватали меня Коле. Он и ни сном, ни духом не знает, о чем вы тут слухи распускаете. Меня в невесты записали, вот умора! – смеялась Анна.
Однако вскоре в деревню снова приехал Николай. Был он в этот раз в нарядном джинсовом костюме и новых кроссовках, что делало его более молодым и привлекательным. Аня также заметила новую стрижку и почувствовала аромат одеколона.
— Рада видеть вас, Николай Егорович, проходите на чай. Я как раз печенье домашнее испекла. Прошу к нашему шалашу. Конечно не ваш солидный дом, а всего лишь мой маленький домишко, но от всей души… — Анна словно пела – приглашала к себе своего могучего приятеля.
А он, казалось, волновался. Сел за стол, но пить чай не смог, а вздыхал, молчал, слушал новости деревни от Анны, а потом вдруг вставил своё решительно слово:
— Я ведь чего приехал-то… Замуж тебя звать, Аннушка…
Он замолчал, глядя в чашку чая на столе. Замолчала и Анна. Она понимала, зачем стал ездить к ней Николай, но не думала, что так быстро он решится на предложение. А тут…
— Я рада, что вы меня так оценили… — начала она, чтобы подбодрить своего ухажёра, — мне приятно. Но я так давно одна, что даже не могу так быстро решиться на такой серьёзный шаг… О вас я много знаю хорошего…И лучшего мне мужа и не надо. Вот только…
— Что? Я всё сделаю, чтобы мы были вместе, — вдруг сказал Николай словами героя романа.
— Хорошо, скажу сразу и прямо. Не могу я мою деревню бросить. И дом свой люблю. Тут всё своими руками сделано. Каждая досочка и половица знакома…И потом, даже не это главное… Люди… Тут мои дорогие люди. С кем всю жизнь рядом. Не могу я своих старушек бросить. Они вон как трясутся, когда увидели, что мы стали вместе с вами встречаться… — Анна вздохнула и взглянула на Николая.
Он молча слушал её и кивал в знак согласия. А потом поклонился и уехал.
— Что, Анна, что он сказал тебе? – после отъезда старушки как сороки поспешили к дому Анны, опираясь на свои палочки.
Она сидела за столом, и смотрела на остывший чай и нетронутое печенье. Глаза её были влажными и грустными.
— А ничего не сказал мой великан. Просто уехал… — ответила она.
— Как ничего не сказал? А вид был, словно женихом приехал… — разочарованно произнесли женщины.
— Ну, замуж-то позвал, — кивнула Анна, — если вы про это.
— И что ты ответила? Согласилась? – наперебой спрашивали бабушки.
— И да, и нет… — ответила Анна.
— Как же это понимать? Не ясно. Говори прямо.
— Согласна, но только тут жить, а не в его большом доме, в центральной усадьбе. Вот так… Не поеду я никуда из родного дома, из нашей деревни, — Анна уже плакала, вытирая слёзы кухонным полотенцем, лежавшим на столе.
Старушки понимающе молчали. Они сели кто на табурет, кто на низенькую припечную скамеечку, кто на лавку у порога. И смотрели на слёзы Ани, вздыхая.
— Вот что. Замуж ты за него выходи, — серьёзно сказала самая старая пенсионерка, восьмидесятисемилетняя баба Шура, — не гоже нам, старым воронам, судьбу молодой ещё бабы портить. Будет кому нам помогать. Назначат. А Аннушку мы в гости станем ждать. Она и так нам столько лет служила. Как родная стала…
Остальные женщины закивали, стали гладить Анну по рукам, плечам, благодарить и поздравлять.
— Шли к нему гонца. Пусть хоть Иванович доедет на мопеде. И скажет твоё согласие. Поезжай, дорогая наша девочка, поживи в большом красивом доме с приличным добрым человеком. А сюда всегда успеешь вернуться, если что не так пойдёт. Твой дом один, а нас много, присматривать будем как сможем… — советовала Анне баба Нина.
— Не надо никого никуда слать. Путь всё будет как будет. По воле Божьей. Никуда я не пойду. Останусь с вами. И будем жить как жили. А Николаю спасибо за его труды, добро. И счастья ему большого… — улыбнулась Анна, и встала, — а ну-ка, мойте руки – и все к столу. А то печенье пропадает!
Бабушки, словно в детском саду, встали в очередь к раковине, вымыли руки, сели за стол, напились чая, а потом тихо и с чувством запели:
«Что стоишь, качаясь, тонкая рябина? Головой склоняясь до самого тына…»
Следующая неделя прошла у Анны как обычно. Она работала, навещала бабушек и трудилась дома. О Николае она старалась не думать, однако его молчаливый уход немного ранил её.
«Странный он всё же какой-то. Словно что-то недоговорил, словно обиделся, но не подал вида. Так я и не поняла его. Так и не услышала что-то внятное и определённое. Что у него в голове? Не ясно. Но, скорее всего, больше он не придёт сюда никогда…» — думала Анна, занимаясь домашними делами.
Однако, Николай снова приехал на выходные и уже с букетом цветов и в строгом костюме при галстуке.
Увидев его в окно, Анна ахнула и побежала переодеваться в платье, чтобы соответствовать нарядному виду жениха.
Когда Николай вошёл в дом, Анна уже выходила из комнаты взволнованная в сером платье с кружевным воротником и улыбалась.
— Вот, — с порога заявил Николай, — приглашаю в понедельник в администрацию с паспортом. Я согласен.
Он вручил цветы Анне.
— На что согласен? – не сразу поняла Анна, взяв цветы.
— На твои условия, Анечка. Если ты предлагаешь жить тут, то я согласен. Тем более, что у нас машина. И мне на работу всё равно откуда ездить. Пусть будет по-твоему. А твой домик очень даже уютный. Хотя первое время нам придётся пожить и тут, и там. Хорошо?
— Ну, теперь – хорошо, — глаза Анны засветились. Она прижалась к Николаю и положила ему на плечо голову. Он обнял её и поцеловал в макушку.
— Так что в понедельник подаём заявление, — напомнил он.
— А не торопимся ли мы, Николай Егорович? – спросила Анна, — мы же не молодые, нам не рожать. Может, и роспись эта ни к чему уже?
— Нет. Матушка не поймёт. Да и пусть будет всё по закону. Чего нам стыдиться? Раз решено, значит – настоящая семья, — убедительно ответил Николай.
Уехал домой в этот раз Николай под утро. А в понедельник новая пара подала заявление. Об этом уже знали не только в Петрово, а и в соседних деревнях. Люди только радовались за Анну и Николая.
— Вот уж достойная пара! – говорили бабушки деревни Петрово, — а главное: оба такие труженики!
— И как они столько лет не могли пересечься по судьбе? Как не могли поближе узнать друг друга? Ведь слышали друг о друге! Нет, всё-таки раньше не зря были свахи. Как они ловко соединяли молодых! И было это и удобно, и красиво, и по традиции нашей. А тем более немолодым это так нужно. Не станут же такие люди искать себе пару на улице или в клубе?
Долго ещё говорили о сложившейся новой семье жители округи. А Анна и Николай уже счастливо жили вместе в домике над рекой. Дом их был всегда открыт для соседей и друзей. Чаепития, беседы почти каждый день под вечер были обычным делом и наполняли дом теплыми разговорами, улыбками и смехом.
Со временем вернулся сын Николая в его дом и стал там хозяином. Мать Николая только радовалась тому, что внук вернулся в деревню и ещё больше стала уважать за это сноху Аннушку.
Анна горячо полюбила своего мужа. Она так и называла его уважительно и при людях и дома – Николаем Егоровичем. А он называл её Аннушкой, и боготворил жену, и берёг, как подарок от Бога.
— И всё-таки привели меня дороги к твоему дому, — часто вспоминал он близкое знакомство с Анной.
— И к моему сердцу, — поправляла его жена, обнимая мужа, ставшего для неё таким дорогим и близким человеком в таком солидном возрасте, когда о любви уже и не мечтаешь…
