Местные бабенки с любопытством поглядывали в окна, и провожали взглядом молодую девушку, которая несла на руках младенца.
Высокая молодая женщина всплеснула руками и побежала навстречу: — Откуда ты, сестренка? Не ждали, не гадали…
— Да с автобуса я, — на хорошеньком лице девушки появилось что-то вроде гримасы, — пришлось вот ехать.
— В доме еще сохранялось тепло от печки. Девушка стала раздевать захныкавшего ребенка.
— Ну-ну-ну, лапушка, — старшая сестра протянула руки к девочке, — какая ты легонькая, а ведь скоро годик, — с тревогой посмотрела на младшую сестру: — Может чего случилось? Внезапно ты приехала…
— Ничего не случилось, на работу выхожу.
— А как же… а как же Вероничка?
— А мне как прикажешь быть? Не могу я с ней сидеть, деньги нужны, да и место как бы не ушло к другому. Работа у меня, сама знаешь, по блату, — Света была резка, говорила отрывисто, и почти рывком стянула шарф, — спасибо Павлу Ивановичу, позаботился.
— Да уж, позаботился, только вот Вероничку на себя не записал.
— Ну, знаешь ли, он человек несвободный, чем мог, тем помог, квартирка-то у меня теперь благодаря ему.
— Светик, лучше бы он расписался с тобой, — заикнулась старшая сестра Людмила.
— Люся, кто бы говорил, тебе под тридцать, а ты сидишь одна. Много ли желающих с тобой расписаться? А у меня хотя бы ребенок есть.
Обидные слова от младшей сестры Люда пропустила через себя легко, не цепляясь за них. С самого детства привыкла нянчиться с младшими. Брат женился и уехал с семьей в райцентр, младшая сестра Света после школы подалась в город. Хватило ума поступить в техникум, отучиться, устроится на работу. Павел Иванович, ее покровитель, не оправдал надежд. Зато появилась Вероника.
— Люсь, ну я к тебе с просьбой, — порывистость Светы исчезла, она виновато смотрела на старшую сестру: — не с кем мне Вероничку оставить, может, посидишь с ней хоть несколько месяцев.
Люда прижала к себе ребенка, сердце застучало от радости, — своих нет, так хоть с дитём младшей сестры понянчиться. Потом хватилась: — Светик, так я ведь тоже работаю.
— Ну, подумаешь, учетчик на ферме, найдут тебе замену. А деньгами я буду помогать, мне легче денег вам с матерью дать, чем дома сидеть. Да и мамка тебе поможет.
— У мамки нашей ноги болят, — тяжко вздохнула Людмила.
— Значит, не поможешь? – Света стала крутить в руках шарф, нервно теребя его. – Ладно, придется чужого человека нанимать. Я думала лучше своим денег дать, чем чужому…
— Да ладно ты, не ставь телегу впереди лошади, я же не отказала. Ладно, есть у меня сбережения, до садика посижу с Вероничкой…
Света соскочила и обняла старшую сестру, сразу превратившись в ласкового котенка. – Люська, спасибо! А я приезжать буду, подарки привозить, продукты…
________________________________
Приезжала Света и в самом деле регулярно, раз в месяц. Доставала из сумки вещи, игрушки, наряжала Вероничку и крутила ее со всех сторон, как куклу. – А смотри, что мама привезла тебе, — она доставала очередной подарок из сумки, привлекая внимание ребенка.
— Светик, ты бы чаще наведывалась, а то Вероничка меня мамой зовет.
— А ты про меня напоминай чаще, говори, что мама в городе.
— Так договаривались же на время, ей в садик пора…
— Люююся, — Света становилась сразу плаксивой, на красивом лице появлялась печаль и обида, — я сейчас пашу, как лошадь, мне место зам.начальника отдела «светит», не могу же упустить. Представь, допоздна работаю, когда Вероничкой заниматься. А денег я дам, как только премию получу…
— Да уж ладно, устроилась я в контору полы мыть по утрам, мама с Вероничкой сидит в это время.
— Спасибо, спасибо, Люся, ты у меня самая хорошая!
_____________________________________________
К шести годам Вероничка, благодаря маме Люде, уже умела читать по слогам, считать и даже немного писать. На полке лежала стопка книг с любимыми сказками. Но больше всего Вероничке нравилось ходить с Людмилой к ручью, который находился в лесу, сразу за деревней. Стоило пройти последние два дома, как по обеим сторонам начинался лес, и совсем рядом журчал ручей.
— А он всегда здесь бежал? – Спрашивала девочка.
— Всегда.
— И когда ты маленькая была?
— Да, и когда я маленькая была, и когда твоя мама была маленькой, и даже когда бабушка была маленькой.
— Так он что, старенький?
Люда рассмеялась: — Нет, он не старенький, просто ручеек старше нас. И сколько бы лет не бежал, а вода в нем чистая.
Ближе к школе, Людмила все больше тревожилась: — Света, ребенку в школу скоро, надо что-то думать…
— Погоди, Люся, еще немного и стану я начальником отдела, представляешь, еще такая молодая, а уже начальник. Ты же будешь гордиться мной?
— Буду, — Люда убирала посуду в шкаф и была задумчива, — ты молодец, только Вероничка куда в школу пойдет: здесь, в деревне или в городе?
— Конечно в городе, — Светлана скривила накрашенные яркой помадой губы, — тут и спрашивать нечего.
В следующий приезд Света объявила, что увозит Вероничку. – Надо по месту прописки в школу записать, одеть приличнее, а то привыкла тут по-деревенски…
Люся присела на кровать и всхлипнула: — Это хорошо, это правильно, ребенок с матерью должен жить.
— Слушай, — Светлана щелкнула пальцами, в глазах мелькнул радостный огонек, — а давай и ты поедешь в город. Я через знакомых помогу тебе комнату в общежитии получить, будешь Вероничку в школу провожать и встречать, — все время вместе.
— А когда же мне работать?
— Ну, устроишься также куда-нибудь полы мыть, ну чтобы не на весь день.
Людмила посмотрела в окно, из которого хорошо был виден двор, — Вероника качалась на качели, держа на коленях куклу. В груди у Людмилы что-то сдавило, было больно и тягостно перед разлукой с девочкой. И вот же оно решение: поехать вместе со Светой, быть рядом с Вероничкой… Она встала, выпрямилась, как струна, и твердо сказала: — Нет, сестренка, не будет так. Не поеду я с тобой. Здесь я останусь, в родной деревне. И вот еще, что: ты про мать забыла, — ее мне тоже с собой везти, а дом бросить?
Света, не ожидая отказа, молчала. — И вот тебе мое предложение, — Людмила продолжала так же твердо: или ты живешь с дочкой, или, если тебе совсем некогда с твоей работой, то оставляй у меня с условием: я Вероничку удочеряю.
— Да ты что, как это можно?!
— Так она все равно меня второй мамой зовет, так что если хочешь видеть, как дочка растет, займись ею. И поверь, мне это говорить, ох как тяжко.
____________________________
— Мама Люда, ты приедешь?
— Обязательно приеду, буду часто приезжать. И ты приезжай, я всегда тебя буду ждать.
— А почему ты с нами не хочешь ехать?
— Солнце мое, а как же без меня наш ручеек, а как же бабушка? Я ведь их тоже люблю: и бабушку, и наш дом, и ручеек, и наш лес… Помнишь, как ягоду с тобой собирали?
Вероничка кивала, улыбалась, обнимала маму Люду и шептала: — Я тоже вас всех люблю.
— Вот как получается: вынянчила дочку младшей сестры, а сама одна, а ведь неплохая девка, — соседка напротив искренне сочувствовала Людмиле.
— Это точно, — соглашались с ней односельчане, — как не повезло смолоду, так и засиделась. А мужикам – им смазливых подавай, вон как сестра ее младшая Светка. Вышла-таки замуж, и с ребенком взяли, да говорят, мужик неплохой. А Людке одной опять сидеть.
Весенним днем, когда майская зелень и цветение дурманили голову, Люда, позвала подружку Галку и вместе пошли к ручью. Сочная трава была мягкой и казалась шелковистой, а журчание ручья слышалось еще издали. Они обе остановились, как вкопанные, гадая, кому понадобился их ручей.
Мужчина, лет тридцати пяти, возился у ручья. – Эй, ты что там делаешь? Дамбу что ли строишь?
— Эх вы, какая дамба, — он весело смотрел на женщин, — ручей спасаю, додумался кто-то переехать его тут на машине, — вот бережка выравниваю.
Люда не сразу узнала Виктора Лазарева, который жил тут раньше, а теперь домик оставлен под дачу.
— На дачу приехали? – Спросила она.
— Можно сказать, домой приехал, места-то родные. А ты, Люда, смотрю, еще красивее стала…
Галка толкнула подружку в бок локтем, Люда вспыхнула, как девчонка, — никогда себя красивой не считала: высокая, угловатая, не сравнить с красивой сестренкой Светкой.
________________________
Летом Виктор сделал Людмиле предложение, над которым она долго не думала. «Ну а куда ей деваться, — заметил кто-то из деревенских, — хорошо хоть у него сын от первой жены есть, а то ведь Людмила-то сможет ли родить.
Смогла. Родила через год девочку. Назвали Настей. Сама Людмила только наблюдала радость близких, а себя сдерживала, потому как сердце замирало от ощущения безбрежной радости. Вероничка, к тому времени отличница в школе, заверила Людмилу, что обязательно приедет на каникулы водиться с маленькой Настей, и что все вместе они пойдут на любимый ручей.
Сладостно было от этих слов, от детской любви, такой бескорыстной, — от любви, которую помогла посеять в сердце Веронички ее мама Людмила.
