— Много не пей! – крикнула Ася вслед мужу, уходящему на работу: у них сегодня намечался Новогодний корпоратив.
Эти слова можно было считать дежурными – жена совсем не беспокоилась относительно употребления мужем спиртного. Впрочем, как и всего остального – Глеб был примерным семьянином и предметом зависти всех подруг.
Они жили вместе уже девять лет, а поводов для ссор почти не было: так, мелочевка – и все!
Муж был работящим, хорошо зарабатывал, не выпендривался в быту и помогал по дому: в семье подрастали два мальчика.
Да, и почти не пил – бокал сухого и все! А прочему? Просто не хотел!
Но это часто вызывало насмешки и шквал непонимания со стороны окружающих, особенно, от лиц мужского пола. Даже с элементами издевки!
Ведь, как известно, за норму принимается поведение большинства. А большинство не ограничивалось бокалом сухого, переходя потом к более крепким напитками и постоянно повышая градус.
И особенно это касалось коллег по работе и их любви к горячительному с повышенным содержанием этанола.
И того, что относилось к непониманию поведения, в общем-то, здорового мужика: А почему ты не пьешь, Михалыч? Болеешь или закодирован? Или не уважаешь?
И, ведь, работал он там уже очень давно: казалось бы, можно уже запомнить, что к чему и просто отстать!
Но оказалось, что отстать от человека – совсем не просто, братец ты мой! Надо его унизить, попенять, высмеять и, по возможности, приобщить!
Даже если он категорически против! Но остальные-то – за! И тут «добрые» коллеги решили пойти немного дальше.
Поэтому просто добавили надоевшему своими отказами и ненадолго отвлекшемуся трезвеннику Глебу в стакан с сухим вином — на корпоративе пили из высоких стаканов – водки.
Ведь зачастую мужики по части коварства, издевок и розыгрышей намного превосходят женщин и могут оказаться в этом нелегком деле гораздо изощреннее: да не парься ты так – мы пошутили!
А ничего не подозревающий креативный менеджер стал потихоньку пригубливать, постепенно приходя в состояние, совершенно доселе ему незнакомое, но приятное. И пришел, что характерно.
Ну, а потом-то все оказалось вообще легко: только подливай! В результате, Михалыч наклюкался по самое «не балуй».
И тут шутка немного вышла за грани разумного: оказалось, что его нужно транспортировать домой – самостоятельно передвигаться мужчина мог с большим с трудом.
Внезапно между коллегами возникло легкое замешательство: все отказались — мы так не договаривались!
И тут на помощь неожиданно пришла приятная дама-бухгалтер, которой уже давно нравился симпатичный семьянин Глеб. Да, и что такого?
— Но Вы же его не дотащите, Нина Максимовна! – это было совершенно резонно и обосновано.
— Ничего – довезу как-нибудь: я же за рулем! И ноги-то он, все-таки, переставляет!
И они выехали в известном направлении: адрес подлежащего перевозке кавалера был предусмотрительно продиктован доброй женщине такими же добрыми коллегами.
Ближе к двадцати четырем нуль-нуль у Аси возникла легкая тревога: мужу уже давно пора было быть дома. А его не было, да и телефон оказался недоступен.
Но тревога плавно перешла в сонливость: назавтра у нее был рабочий день — рано вставать. Да и поводов для беспокойства не было: придет – никуда не денется! Потому что в связях, порочащих его, Глеб, как Штирлиц, замечен не был.
А верный муж Глебушка в это время ехал домой, совершенно не подозревая об ожидающих его переменах.
Но ехал не к себе: коварная бухгалтерша решила транспортировать симпатичного мужчину не к месту прописки, а доставить его по месту своего жительства.
Да, а вдруг что-нибудь отломится: ведь ближе к Новому году вокруг так и витают чудеса!
Чудеса витали. Поэтому хрупкой женщине удалось без особых усилий – чем не волшебство! — затащить на второй этаж заваливающегося на бок мужчину и даже уложить его, уже раз.дет.ого, на большую двуспальную кровать. Которая всегда есть в арсенале у уважающей себя дамы.
Был еще альтернативный вариант – положить, в чем есть, даже в пальто. Но, учитывая цель Нины Максимовны, нужно было снять с Глеба как можно больше одежды. И это неожиданно оказалось тоже совершенно не трудно: вижу цель – не вижу препятствий!
Ближе к утру начавший приходить в себя менеджер почувствовал на своем нетрезвом организме нежную женскую руку…
Поэтому, совершенно машинально, приступил к исполнению супружеского долга со своей, как он думал, любимой женой Асей…
И утром с уж.асом обнаружил, что это – и не жена вовсе. А улыбающаяся коллега по творческому цеху: фирма занималась организацией праздников. И этот праздник ей очень удался…
Провинившегося Михалыча охватило сложное чувство: смесь досады и стыда – это же надо было ему так оплошать! Не иначе, подпоили… Они же давно собирались это сделать!
На прощанье Нина Максимовна, заискивающе заглянув в глаза, спросила:
— Позвонишь?
И он малодушно кивнул…
С женой все обошлось неожиданно хорошо: она сразу поверила, что муж заночевал у друга, чтобы ее не беспокоить – вечеринка закончилась поздно.
Казалось бы, живи и жмурься! Но неожиданно мужчину стала глодать эта самая совесть.
Да, та, что просыпается в самые неожиданные моменты и начинает изводить тебя, подсовывая уже забытые и неприятные факты из твоей биографии.
Михалыч стал раздражительным и дерганым, ссылаясь на навалившуюся работу: близилось 23 февраля, и у фирмы появилось много заказов.
Работа, действительно, приносила некоторое облегчение и давала забыть о настигшем его позоре. Кстати, коллеги при его появлении переглядывались и многозначительно хихикали: шутка явно удалась!
Но в часы досуга и ночью становилось очень тяжко. А жена – эта святая женщина! – ни о чем не догадывалась! И продолжала любить этого жалкого и порочного человека, кем стал называть себя в мыслях Глеб.
А симпатичная бухгалтерша начала оказывать ему явные знаки внимания. Очевидно, ожидая продолжения банкета. И это усугубило реакцию коллег: вон, оказывается, чего!
Видимо, тогда он неосторожно продемонстрировал техническую часть интимной жизни и некоторое мастерство, усилившееся под влиянием Бахуса.
Все вместе усиливало нечеловеческие страдания провинившегося мужчины. И, к охватившему его чувству, стала примешиваться и доля брезгливости: хотя Нина Максимовна была очень аккуратной.
И эта брезгливость стала возникать у Глеба по отношению к себе: это же была грязь! Но не видимая, внешняя, а скрытая, внутренняя. И он очень боялся запачкать этим свою любимую Асеньку…
Мужчине очень хотелось бы забыть ту проклятущую ночь, но все время попадающаяся ему на глаза улыбающаяся бухгалтерша просто не позволяла это сделать: когда позвонишь?
И тогда он, мучимый угрызениями совести, решил признаться в измене жене: может, тогда станет легче?
Что будет дальше – Михалыч просто не знал: что-нибудь да будет! Но начать нужно было именно с признания в содеянном и осознания собственной вины.
— Как это – изменил? – остолбенела Аська. – Когда? Зачем?
«Кабы знать, зачем!» – грустно думал Глеб, глядя на расстроенную жену. И как объяснить, что он перепутал ее с бухгалтершей? Это же, вообще, в голове не укладывается!
— Я это, машинально! Тогда, на корпоративе: когда соврал, что заночевал у Сашки. – выдавил из себя мужчина.
— Но это нельзя сделать машинально – для этого же нужно сначала лечь с женщиной в постель!
— Я напился!
— Настолько, что тебя принесли и положили рядом с ней?
— Ну, да! – неуверенно произнес Глеб: собственно, все так и было!
— Но ты же не пьешь! – не унималась оскорбленная Ася.
— Да, не пью! Но я выпил!
— Тоже машинально?
Как объяснить, что он и не виноват вовсе: она сама пришла… Сама отвезла, сама раз..дела, сама пристроилась рядом и сама — да, сама! — прикинулась любимой женой…
А он – что? Какой спрос с пьяного-то? Вот и оказался игрушкой в умелых руках интриганки!
— Только не делай из меня ду*у! – неожиданно заорала всегда спокойная Ася. – Зато я прекрасно знаю, как это получается!
И какой орган в этом задействован, тоже знаю! И без твоего желания он работать не станет. Поэтому, не ври мне!
А женщина распалялась все больше:
— Я тебе больше не верю! И давно это у вас? Как ты мог – я же тебя так любила!
Вот этого он, собственно, и боялся — что ему не поверят: ну не мог ты напиться до беспамятства!
Да, не мог. Но напился же…
В результате, непрощенный и неверный муж был с позором выставлен из дома. А идти ему было некуда, кроме, как к красивой бухгалтерше, которая, наконец-то, высидела свое счастье.
Втайне, конечно, Ася надеялась, что это ненадолго: лишать детей отца в ее планы не входило. И она со временем, планировала простить любимого незадачливого мужа, если бы он еще разок повинился.
Но расстроенный Глеб полагал, что должен понести справедливое и заслуженное наказание. Поэтому, страдающий Михалыч остался с нелюбимой женщиной и продолжил страдать дальше: это иногда так приятно…
В результате всех пертрубаций, образовалось две несчастных семьи: одна – абсолютно несчастная – Ася с двумя мальчиками и выносящей мозг мамой.
И другая – относительно несчастная: Глеб с беременной Ниной, которая одна ухитрялась в этой кутерьме урывать крупицы радости.
Ведь мужчина, как честный человек, должен был теперь на ней жениться!
Время шло, а ничего не менялось. Мальчики и Ася потихоньку привыкали жить без папы и мужа.
Бухгалтерша тихо радовалась, что ей привалило такое счастье: как бы не спугнуть!
А Ася тихо негодовала — ее мучили досада и сожаление: а не погорячилась ли она тогда?
Муж-то ушел насовсем и подал на развод. Алименты, правда, платил исправно. И с мальчиками виделся регулярно, но о возврате даже не заикался.
Да, женщина знала, что в новой семье у него тоже растет сын…
Положение Аси усугубляла всегда недовольная мама — бывшая Глебушкина теща:
— Ну, и чего ты добилась? Только детей оставила без отца! Подумаешь, мужик по пьяни… изменил! Могла бы и не заметить! Другие еще и не на такое глаза закрывают!
В принципе, мама была права. Тем более, что мужа-то Ася продолжала любить. И он ее тоже, хотя и продолжал жить с другой женщиной: в этом-то и была вся закавыка!
Но чем дольше это продолжалось, тем труднее становилось что-либо изменить и признать, что был не прав. Один – не прав, что напился и изменил, вторая – что погорячилась и выгнала.
Получалось, что два взрослых и, вроде, неглупых человека наворотили уйму фигни — это еще мягко сказано. И, запутавшись в ситуации, заставили страдать не только себя, но других людей.
А с работы активный и креативный менеджер Глеб, все же, уволился: надоели недвусмысленные намеки коллег.
И организуемые фирмой праздники без его участия значительно поскучнели, стали проходить как-то напряженно и без должного огонька: он там был не последней спицей в колеснице и креативил по полной программе!
А Новогодний корпоратив, вообще, прошел вяло.
Но зато прошлогодний явно удался: Глебу его теперь надолго хватит. Однозначно. Да, Михалыч?
