— Где мой сынок, почему он трубку не берет? – с наездом спросила Лариса Евгеньевна.
— Ах, моя будущая бывшая свекровушка, — ангельским голоском пропела Жанна, — вы своего добились, мы будем разводиться!
— Что с Ваней? – строго спросила Лариса Евгеньевна.
— Понятия не имею, — ответила Жанна.
— И где таких наглых выращивают? – возмущалась Лариса Евгеньевна. – Никакого уважения к старшим!
— Ну, если вас только за возраст можно уважать, так вам остается только посочувствовать! – с легкой улыбкой ответила Жанна.
— Вы посмотрите на нее, — громкость голоса пожилой женщины поражала, — она же просто уважение проявить не может!
— Я уважаю людей за поступки и дела, а не за то, что он прокоптил небо дольше, чем я!
Жанна хотела сбежать из комнаты, но Лариса Евгеньевна заняла стратегическую позицию в проеме двери, что вырваться было практически невозможно.
— Неслыханная наглость! Да я жизнь прожила, на заслуженную пенсию вышла, сына вырастила, а ты смеешь говорить про меня, что я небо копчу?!
— Да спасибо вам за все, что вы сделали, — Жанна искала лазейку, — от меня вам чего нужно?
— Я хочу, чтобы жена моего сына нормально за ним ухаживала! А у тебя, как всегда, пыль лежит, на полу мусор, вонь с кухни доносится!
— На кухне этот как раз ваш сыночек что-то пытался приготовить по старинному семейному рецепту. Не ко мне вопросы!
— Да что ж ты за хозяйка такая, что мальчику приходится к плите становиться? Он голодает!
— Изголодался бедный, — Жанна покачала головой, заламывая руки, — из вторых штанов за год вырастает!
— А ты его на убой откармливаешь? Хочешь, чтобы он растолстел? Чтобы заболел, хочешь? Мужа здоровой едой кормить нужно!
— Вы ему скажите, чтобы он не требовал свинины в час ночи! И семейный рецепт этот ваш, — Жанна двумя пальчиками закрыла носик, — так поиздеваться над рулькой еще умудриться надо! Продукт пропал, а противень проще выкинуть, чем отмыть!
— А ты уже и отмыть не можешь? Ручки валетом, ножки коромыслом! Что ж ты за хозяйка?
— Нормальная я хозяйка, пока он не лезет, куда его не просят, и пока вы с вашими советами мне жизнь не портите!
— Ах, я тебе еще жизнь порчу?! Хамка деревенская!
— А вы давно в город перебрались? Что-то незаметно! Так и тянет родным и глубоко въевшимся удобрением, которое, то самое, родное! – Жанна хихикнула.
Лариса Евгеньевна выпучила глаза. Дыхание перехватило, что она побагровела, как свекла.
— Ваня!!! – закричала она. – Что за мерзкую девку ты взял в жены? Она смеет оскорблять твою мать!
Жанна хихикнула еще раз, сочетание звуков в конце фразы Ларисы Евгеньевны получилось забавным.
— О, нет! – Ваня заглянул в комнату. – Вы меня в свои перегавкивания не вмешивайте! Сами сцепились, сами и разбирайтесь!
Жанна хмыкнула, она иного не ожидала, а Лариса Евгеньевна стерпеть не могла:
— Сыночек, что же это делается-то? Твоя гадкая жена оскорбляет меня, а ты молчать будешь? И тебе совесть позволит?
— Мама, я люблю вас обеих и вставать на чью-то сторону мне в любом случае невыгодно, — рассудил Иван, — так что – сами!
Хотя на самом деле ему было безразлично, кто из них прав, кто виноват. Его мысли были на футболе, куда он собирался с друзьями. А потом бар. А потом, если будет в сознании, то к жене под бочок.
Не дождавшись поддержки, Лариса Евгеньевна перешла к финальной части своего выступления:
— Я жизнь положу, а вас разведу! Небом клянусь! Не нужна Ванечке такая жена! Я найду ему хорошую, добрую, хозяйственную! Чтобы она сына моего любила, заботилась о нем! Чтобы меня уважала и слушалась во всем!
А тебя, хол.ера ты такая, он выкинет в канаву, где тебе и место! И ты там останешься одна, потому что с твоим характером с тобой больше ни один мужик не уживется!
Жанна умудрилась-таки проскользнуть мимо вопящей свекрови и, сбегая из квартиры, бросила назад что-то неразборчивое, но донельзя обидное!
***
— За что мне такое наказание? – жаловалась Лариса Евгеньевна подруге. – Опять она меня довела! И капли пришлось пить и таблетки!
— А я не видела, чтобы Ванька с женой приезжали, — пожала плечами Наталья Борисовна.
— Так они ко мне и не ездят! Я сама поехала!
— А зачем?
— Ты еще спрашиваешь?! – всплеснула руками Лариса Евгеньевна. – К сыну я ездила, а жена его, прости Господи, Жанна, не дай Бог такое имечко, мимо меня, как мимо пустого места ходит. Никакого уважения!
— Так вы, вроде, подружками не стали, — припомнила Наталья Борисовна, — вот она тебя и не трогает.
— Я мать ее мужа! Она обязана меня уважать! А еще благодарить, что я такого хорошего человека вырастила, что мужем ей стал!
— Только не говори, что ты ей это высказала…
— Нет, я молчать буду! – Лариса Евгеньевна выразительно кивнула и сверкнула глазами. – Конечно, я сказала все, что я думаю. А эта как давай мне отвечать, так у меня чуть сердце не остановилось!
— Лариса, ты же сама ее цепляешь, а потом расстраиваешься, — Наталья Борисовна пыталась вразумить подругу. – Оставь ты их в покое. Пусть живут, как живут!
— Нет, дорогая, я это дело так не оставлю! Не подходит моему Ванечке такая жена! Если она мне с таким гонором отвечает, так она и мужа своего уважать не будет!
А я его растила хорошим человеком, но и ему бывает в жизни сложно. А если эта Жанна, — имя невестки Лариса Евгеньевна произносила, как сплевывала, — не сможет или не захочет его поддержать, понять, простить и утешить, то какая с нее жена?
— Лариса, но он сам ее выбрал, — Наталья Борисовна пыталась достучаться до разума подруги, — понимает же, что будет дальше.
— Не уверена я, что он понимает, — энергично проговорила Лариса Евгеньевна, — чует материнское сердце, окрутила она его. А скорее всего, приворожила!
— Ага, загипнотизировала, — скептически заметила Наталья Борисовна.
— Гипноз – это наука, а она как пробка! А вот к гадалке какой, вот тебе крест, точно сходила!
— И что ты делать намерена? – в легком изумлении спросила Наталья Борисовна.
— Как что? – Лариса Евгеньевна даже отшатнулась из-за непонимания подруги. – Тоже к гадалке пойду! Пусть она отворот сделает!
А я Ванечке хорошую невесту найду! Добрую, покладистую! Которая и его и меня уважать будет!
— Лариса, — Наталья Борисовна повысила голос, — даже если верить в то, что все это правда, ну, я про колдовство и ворожбу, то это как минимум церковью не одобряется, так за такие дела еще и платить придется. И хорошо, если только деньгами!
— Так я ж не к шарлатанке пойду, а к самой настоящей ведьме! Я уже и телефон нашла и на прием записалась!
Наталья Борисовна даже отвечать не стала. Этот театр абсурда ее утомил, а переубедить подругу, когда у нее так горят глаза и решимость плещет через край – не стоило и пытаться.
***
Потомственная ведьма Агриппина за десять тысяч ублажила Ларису Евгеньевну по всем статьям. И в шаре магическом все увидела, и карты по всему столу пораскладывала, и полынью по щекам побила, и свечи черные зажигала и ругалась словами непонятно каких букв.
Впечатлений Лариса Евгеньевна получила массу, но самое главное, в ее сумочке лежало орудие материнской мести. Фотография ненавистной Жанны, прорезанная и проколотая в нескольких местах и щедро политая черным воском.
Пожилая женщина придумывала, как сподручнее пронести ее и спрятать в квартире Жанны, но это оказалось слишком просто. Ее не было дома, когда она заехала к сыночку.
— Теперь-то она отстанет от моего мальчика, а я пока ему достойную пару поищу!
***
— Наташа, ой, плохо мне, — стонала Лариса Евгеньевна, — зайди, будь добра!
— А что случилось? – всполошилась подруга, услышав еле живой голос.
— Сердце что-то прихватило.
Наталья Борисовна прибыла через десять минут, благо дом ее был напротив.
— Ох-хо-хо, — стонала Лариса Евгеньевна, — что это за напасть? Скрутило так, что света белого не вижу!
— С чего бы это? – удивилась подруга. – У тебя всегда здоровье было, что у быка. Может ты перенапряглась или опять с невесткой скандалила до потери сил?
— Две недели ее не видела, — произнесла Лариса Евгеньевна, — да и сына тоже. Вот как подклад сделала, так и не видела.
— Что ты сделала? – отшатнувшись, ужаснулась Наталья Борисовна.
— Так мне гадалка дала, чтобы Жанка от Ванечки моего отстала!
— Господи! Старая ты сама знаешь кто! Вызываем скорую, а ты молись, чтобы тебя к жизни вернули, да других последствий не было! Говорила же я, что ответка прилетит!
***
Неделю пролежав в больнице и, так и не дозвонившись до сына, она набрала невестке:
— Где мой сынок, почему он трубку не берет? – с наездом спросила Лариса Евгеньевна.
— Ах, моя будущая бывшая свекровушка, — ангельским голоском пропела Жанна, — вы своего добились, мы будем разводиться!
— Что с Ваней? – строго спросила Лариса Евгеньевна.
— Понятия не имею, — ответила Жанна, — пару недель назад его уволили, он открыл алкомарафон, что его никто не ценит и не понимает.
Мне это за три дня надоело, я его выставила. Документы на развод я уже подала.
Так что, ищите своего сыночка, где хотите! Это уже не моя проблема!
Лариса Евгеньевна лежала на больничной койке и улыбалась. Она своего добилась.
— Лариса Евгеньевна, — в палату вошел врач, — вы уверенно идете на поправку, но недельку еще нужно будет полежать.
— Ой, доктор, сколько скажите, столько и полежу! – ответила она с улыбкой.
— Вот и настроение ваше вам же на пользу пойдет, — врач улыбнулся, — а к вам посетитель!
Вошла верная подруга Наталья Борисовна:
— Ну как ты, болезная?
— Хорошо! – огоньки радости плясали в глазах. – Просто замечательно!
— А неделю назад лежала, уже отходить собиралась.
— Ванечка мой разводится с этой гадкой Жанной! Я, как отсюда выйду, сразу ему хорошую девочку найду!
— Может пусть отдохнет от семейных уз? – спросила Наталья Борисовна. – А то прихватит что-нибудь несуразное, а тебе потом опять страдать?
— И то верно, — задумалась Лариса Евгеньевна, — пока квартиру снимет, с работой разберется. Перестанет тратить деньги на эту проглотину, так, глядишь, и богатеть начнет. А там и мне помогать станет!
— Говорю, не торопись!
— А ты Ванечку не видала, а то что-то я дозвониться не могу.
— Так он у тебя дома, вроде, я свет видела на кухне, хотя, может и мы забыли выключить, когда тебя в больницу провожали.
— Найдется, — уверенно сказала Лариса Евгеньевна, — он мальчик хороший, глупости делать не будет.
***
— Ванечка, что это такое? – Лариса Евгеньевна схватилась за сердце.
— Мама, все нормально! – еле ворочая языком, произнес Иван.
— А это кто? – она указала на лежащих вповалку мужчин.
— Это мои друзья! Они меня понимают! – он воздел руку вверх, тыкая указательным пальцем в потолок.
— Ваня! Прекращай это безобразие! – строго сказала Лариса Евгеньевна. – Провожай друзей и берись за голову! Жанна сказала, что тебя с работы уволили!
— Я сам ушел! А ты эту не слушай, она меня не понимает!
— Да, черт с ней! Ваня! – прикрикнула она, потому что сын начал засыпать, сидя за столом. – Надо квартиру искать, работу, жизнь налаживать!
— Мама, я пришел домой и буду тут жить. А с работой, так это потом! Мне развод отпраздновать надо! Принеси еще пару бутылочек, а то что-то денежки закончились.
Лариса Евгеньевна вышла из квартиры, оставляя за собой пья.ный вер.теп, и уселась на лавочку у подъезда. Сама не заметила, как по щекам покатились слезы.
— Лариска, ты чего? – спросила подошедшая Наталья Борисовна. – Я к тебе с тортиком выздоровление отметить.
— Там уже без нас отмечают, — она кивнула на окно кухни, откуда доносился нестройный хор гуляющих друзей сына. – Он домой вернулся, понимаешь?
— А как же квартира, работа, богатство? – спросила Наталья Борисовна, присаживаясь.
— А ему этого ничего не надо, — ответила Лариса Евгеньевна. – Гулять хочет и больше ничего.
— Вот тебе и аукнулись магические действия, — Наталья Борисовна вздохнула, — а я же говорила.
— А может Жанка его держала, что он и не помышлял о таком, — она кивнула в сторону своего окна.
— Ну, моя дорогая, тут уже и не узнаешь, жить придется с тем, чего ты сама добилась. А не лезла бы, так может, и хорошо все было.
Сгущались сумерки. Две пожилые женщины сидели на лавочке. И только вздрагивали иногда, когда из открытого окна доносились крики или бой посуды.
— Пошли, — поднимаясь, сказала Наталья Борисовна, — у меня поживешь, пока они не перебесятся.
