— Зарекалась барыня… — заохала Мария, оценивая свое состояние и положение.
Голова трещала. Чужая квартира. Рядом храпит кто-то неведомый.
— А ведь планы были совсем другими, — больше подумала, чем произнесла Мария, закрывая глаза. Она еще не была готова к реальности.
***
— Машка, ух, мы сегодня оторвемся! – Надя предвкушала грандиозное веселье.
— Рада за тебя, но я планирую сбежать, — Мария улыбнулась, — у меня намечается свидание.
— А с кем? Я его знаю? – Надя сразу переключила свой энтузиазм.
— Диван! Вазочка конфет! – томно перечисляла Мария. – И детективный роман для взрослых!
— Тьфу! – в сердцах ответила Надя. – Я уже тут подумала, что ты жизнью личной занялась, а ты полным ходом в обратную сторону! Лучше тогда с коллективом в полный рост, чем одной киснуть за книгой!
— Что ты понимаешь? – весело возразила Мария. – Девчонка!
— За «девчонку» ты мне еще ответишь! – хохотнула Надя.
***
«Понятно, кто причина поменявшихся планов, — соображала Мария вяло, — это Надя мне в сок подлила безудержного веселья!»
Нужен был кофе, иначе сознание так и будет блуждать по закоулкам, бастуя на каждой мысли.
Пока оформлялась идея о кофе, тот что был рядом перестал храпеть и потянулся. Мария скосила взгляд:
«Твою дивизию!» — подумала она. И следом полетела вторая мысль:
«Хорошо, что подумала, а не сказала!»
Рядом лежал ее непосредственный начальник Андрей Олегович.
Мария зажмурилась:
«… мать! …мать! – эхом билось в сознании. – Надя, я тебе этого никогда не прощу!»
— Мария, нам бы кофе, — проговорил начальник.
— Угу, — промычала Мария.
— Там кофемашина на кухне, — выдавил из себя он, и начал выталкивать Марию с кровати.
***
«Надя, вы – ов_ца!» — написала Мария из такси по дороге домой.
Чем думала подруга, организовывая столь искрометное завершение мероприятия, Мария даже предположить боялась. Явно, не головой.
И не важно, что когда-то на заре карьеры Мария упомянула, что Андрей Олегович кажется ей интересным. С тех пор и времени прошло достаточно, и интересны сто раз поменялись.
Да и финал, так сказать, свидания был красноречив дальше некуда:
— Вам спасибо, нам спасибо, — проговорил Андрей Олегович, проглатывая горячий кофе, — оставим это как приятное мимолетное воспоминание.
Ответа от Нади не последовало, тогда Мария, попав домой, позвонила ей сама:
— У тебя хоть грамм совести есть? – специально прокричала она в трубку.
— Чего ты орешь?
Мария блаженно улыбнулась, пробный камень, зато в цель!
— Я тебе русским языком сказала, что хотела домой!
— Лукавите, матушка, — ответила Надя, похихикивая, — ты была самой яркой звездой корпоратива. Я сейчас видео просматриваю. Прелесть!
— Какое видео? – всполошилась Мария.
У них правило было: в офисе никаких телефонов. Промышленный шпионаж и корпоративные тайны.
— А я по совместительству системный администратор, забыла? На моей совести чистка записей с камер наблюдения. На серверах я все почистила, а себе копию сняла, чтобы помнить, кому и что объяснять и за что прощения просить. Но звездой стала не я!
— … — ты! – фыркнула Мария.
— Полегче, мадам! У меня на вас компромат! – важно заявила Надя. – А как там Андрей Олегович?
— Никак! Спасибо, пожалуйста, вспоминать не будем.
Мария не стала врать, потому что еще неизвестно, что успело остаться на камерах. У нее память отказала в начале танцев.
— Ну и ёж с ним! – сказала Надя.
***
Ожидаемые «гости на красных Жигулях» спустя две с половиной недели что-то запаздывали. А сделанный в срочном порядке тест, объяснил почему.
— Спасибо тебе Надя, за прекрасный корпоратив! – в сердцах бросила Мария, встретив подругу перед работой.
— Так это когда было? – удивилась подруга. – Я и видео уже удалила.
— А тут последствия подъехали, — сообщила Мария.
— Какие? – не поняла подруга.
— Те самые, что не дай Бог каждому!
— Ты, — пауза, — от него, — пауза, смешок, — если я ничего не путаю…
— Лучше бы ты путала, заблуждалась и вообще была не права, — проговорила Мария, — но так, оно и есть.
Надя смерила подругу взглядом и спросила:
— А ты сама, что по этому поводу думаешь?
— Я пока не знаю, что и думать, – честно призналась Мария, — слишком неожиданно, не вовремя, и уж не от Андрея Олеговича.
— Иди на аборт и даже не сомневайся! – Надя обняла ее за плечи. – Мать – это звание! А с Андреем Олеговичем ты будешь матерью одиночкой. Он девок к себе в кабинет таскает одну за другой.
Налюбовалась по камерам, да по его требованиям повычищала. Процесс ему интересен, а результат – точно нет.
— Так спокойно взять и прервать новую жизнь? – усомнилась Мария.
— Пахнуло пафосом до тошноты! А ты готова вообще матерью стать? Вот ты лично? Это не повышенные обязательства на квартал!
— Ну, да, — бросила Мария, — вопрос намного серьезнее.
Пусть Мария и согласилась с доводами подруги, а вот решить не могла. Сама не могла. Взвешивала «за, против», даже однажды на прием записалась к врачу, но не пошла. Подумать решила еще.
***
— Мария, а ты сделала процедуру, о которой мы говорили? – спросила Надя, любуясь оттенками зеленого на лице подруги.
— У, у, — отрицательно покачала головой Мария.
— Сколько прошло? – Надя задумалась. – Месяц? Подруга, туда-сюда, и будет поздно!
— Да, как-то руки не доходили, — соврала Мария.
— Ну-ну, — хмыкнула Надя и продолжила работать.
«Сразу «ну-ну», — подумала Мария, — а может я еще не решила?»
Не могла она признаться даже близкой подруге, что не может вот просто взять и уничтожить зародившуюся жизнь. Это кажется противоестественным.
Мария понимала, что она не готова становиться матерью. Ни морально, ни материально, да и физически не потянет. Но отбросить сакральный дар продолжения рода вот так, походя, она тоже не может.
Вопрос даже не в этике и здравом смысле, но посещающая мысль, что она станет матерью, как-то воодушевляла, что ли.
***
— Андрей Олегович, мне нужно с вами поговорить, — сказала она, заходя в кабинет начальника.
— Сам собирался тебя вызвать, — он указал на стул, — там в отчете что-то не вяжется…
— Я беременна, — проговорила Мария и покраснела.
— От кого? – не задумываясь, спросил он.
— У меня, кроме вас, других мужчин не было, — ответила Мария, опустив глаза.
— Чего ты сказала? – скривился Андрей Олегович. – У нас было-то всего раз, да и то, — он начал загибать пальцы. – Ты рожать собралась, что ли?
— Хотела с вами посоветоваться, — практически шепотом проговорила Мария, — вы же будущий отец. Ну, можете им стать…
— Пошла вон из моего кабинета! – взревел он. – Сначала нагуляют неизвестно где, а потом приходят! Спасите, помогите! Может мне тебя еще в жены взять?!
Мария выскочила из кабинета и прямой наводкой в туалет. Душили слезы, тошнило – букет счастья первого триместра.
Вернулась Мария на рабочее место только через сорок минут, и сразу же получила приглашение в кабинет начальника.
— Андрей Олегович, можно? – робко спросила Мария на пороге кабинета.
— Да, — сухо ответил он, — садись.
Мария примостилась на краешек стула. Он встал и отошел к окну, и начал рыться в картотеке:
— Мне, короче, плевать, от кого ты там беременна и все такое. Но если ты вздумала меня шантажировать или претендовать на алименты, скажу сразу, закопаю так, что вовек не найдут.
Уволю по такой статье, что нормальной работы тебе не найти. А по поводу беременности, даже если и от меня, мне этого не надо.
Работаешь ты хорошо, хочешь работать дальше, вот тебе телефон, — он повернулся к ней с визиткой, — позвони, там все сделают в лучшем виде! А денег я тебе сейчас дам, — он полез в карман пиджака, но тут с грохотом распахнулась дверь.
— Здравствуй, дорогой! И кто придумал ставить в кабинетах двери, через которые все слышно?
Андрей Олегович побледнел и осел на пол.
— Девочка, свободна, — это касалось Марии, — а к тебе есть вопросы!
Мария выскользнула из кабинета и даже дверь за собой закрыла, но весь офис слышал, как весело сейчас начальнику.
***
Следующую неделю работа в офисе шла через пень-колоду. Андрей Олегович был с должности снят, а на его место искали замену.
— Ты представляешь, — делилась Надя сплетнями, — он, как оказалось, женат! Да не на ком-нибудь, а на дочке хозяина всего нашего предприятия!
— Как, женат? – опешила Мария.
— Сама в шоке! Думала, он по-холостяцки к себе девок таскает, а оказывается, — она схватилась за голову, — уй-юй-юй!
— А если на дочке, — Мария указала пальцем вверх, — чего он тогда всего лишь начальник отдела?
— Может «папочка» его на профпригодность тестировал? Есть такие, принципиальные. Дочка, похоже, не из бизнеса, а по части красоты и гламура, а бизнес все равно передавать придется. А дочку ты видела! – Надя улыбнулась.
— Это, вот тогда? – растерялась Мария, припоминая, как ее вежливо попросили покинуть кабинет. – Она же в курсе, что я…
Договорить слово «беременна» Мария не смогла.
— Надеюсь, что ты уже не…? – спросила Надя.
Ага, конечно! Визитку она оставила в кабинете, сама потом никуда не пошла. А тут еще:
— Меня теперь дочка может в любой момент уволить, — простонала Мария.
— Ты аборт сделала? – повысила голос Надя и, спохватившись, зажала себе рот.
— Какой сейчас аборт? Сама подумай? Меня жена Андрей Олеговича точно уволить захочет, а беременную по закону не имеют права!
Надя посмотрела на подругу так, как смотрят на экспонаты кунсткамеры – вроде интересно, забавно, но категорически противно.
***
Марию никто уволить не сподобился. Даже новый начальник, который оказался младшим сыном хозяина ни словом не обмолвился, когда собеседовал всех сотрудников в личном порядке.
Работа шла своим чередом, а Мария старалась думать, как будущая мама. Присматривала магазины с детскими товарами, прикидывала в квартире место для хранения коляски, подгузников и прочих «маминых» полезностей.
И как бы она не старалась, все равно понимала, что она не готова.
А через месяц пришлось лечь на операцию. Беременность замерла.
— Не облегчение, Надя, а боль утраты, — делилась Мария с подругой, — вот что я почувствовала потом. Второй день реву.
— Может, это и к лучшему, — проговорила Надя, — для материнства созреть нужно. А зачем ребенку пустоголовая мать?
— Знаешь, а мне вот казалось, что еще чуть-чуть и я созрею. Шажок маленький остался. А тут… — и слезы потоком из глаз.
А через два года Мария познала прелесть материнства. Но уже была в браке. И не с новым начальником, как мечтала Надя, а просто с хорошим мужчиной из соседнего отдела.
А та гря_зная история все-таки послужила во благо. Без нее Мария вряд ли бы созрела, чтобы стать хорошей матерью.
— Спасибо, что было, но лучше не вспоминать!
