— А хо-хо тебе не хо-хо? – скривилась Дарья Федоровна.
— Мам, мне не до этих твоих, трали-вали! Мне нужны деньги и срочно!
— Кредит возьми, машину свою продай, на работу нормальную устройся, — выстреливала предложения пожилая женщина, — а дачу мою нечего трогать!
— Дом в деревне, откуда мы все в город перебрались – это не дача, а финансовый резерв. И мне этот резерв сейчас нужен!
— Вы на него посмотрите, нужен ему! А то, что это мое хобби и единственная отдушина на пенсии, тебя не интересует?
— Опять ты заладила про свой огород! У тебя уже сил нет в земле ковыряться, а мне он и раньше не нужен был. Зарастет все бурьяном, да и дом скоро развалится, а у меня жизнь на кону!
— Ой, прямо жизнь! – усомнилась Дарья Федоровна. – Развод всего лишь. Рядовое дело!
— Мам, мне твои размышления до одного места. Я сказал, пиши доверенность, и я продаю дом. А нет, я документы подделаю и все равно его продам!
— С тебя станется, — проворчала Дарья Федоровна, ставя подписи на заготовленных бланках. – Матери хоть что-нибудь перепадет с твоих финансовых операций?
— Там видно будет, — Николай собрал листы. – Глядишь, еще в плюсе останемся!
— Уже верю, — скептически заметила пожилая женщина, — пойдешь за шерстью, а вернешься стриженным.
***
Николай никогда не отличался бурной деятельностью, но тут было дело принципа. А взбеленился он после разговора с супругой, которая уверенно шла в разряд бывшей.
— На алименты можешь даже не рассчитывать! – кричал он Марине в лицо, подкараулив ее у подъезда.
— Суд назначит, и будешь платить, как миленький! – Марина старалась перекричать супруга.
— Ты подала на развод! Не я, а ты! Значит все, сама себе хозяйка! Сама теперь себе все оплачивай!
— А я не на себя требовать буду, а на дочку!
— Ты меня сама из дома выставила, на развод подала, так что ты сама себя мужа лишила, а дочь отца!
— Так это не работает! – Марина набралась храбрости и рассмеялась ему в лицо.
Николай замахнулся, но бить не стал. Улица, день, а вокруг люди.
— Все работает! У нас по стране миллиардные долги по алиментам, а мужики, как жили, так и живут! И на работу ходят и зарплату получают! А то, что в конверте, так это мало кого интересует!
— Бегай, — хмыкнула Марина, — объяснительные пиши, что ты нищий и убогий и не можешь своего же ребенка обеспечить.
— У нас половина мужиков так пишут, ничего, корона не погнулась!
— Ну, да! И присаживаются ненадолго, — снова рассмеялась Марина.
— Да я тебя..! – рассвирепел Николай. – Раз ты долдонишь, что это моя дочь, так я ее у тебя отсужу! И потом ты мне будешь алименты платить!
— Суд всегда на стороне матери! – заявила Марина.
— С хорошим адвокатом суд на стороне того, кто платит! Тем более, ты кто есть? Маникюрщица самозанятая, а я рабочий на государственном предприятии! Мне почет и уважение, а тебя еще налоговая проверить должна!
— Почетный уклонист от алиментов, который будет требовать зарплату в конверте!
— Я отсужу дочь! – прорычал Николай и пошел прочь.
Слишком много ушей слышало их скандал, да и сказано было лишнее. Поэтому Николай, продираясь сквозь толпу, опускал голову и прятал лицо.
На уме был суд, и нужен был правильный адвокат, а гонорары у таких немаленькие.
***
Когда Марина после прилюдного скандала с мужем проскользнула в подъезд, ее колотило и трясло. Она такой храброй и решительной вообще никогда не была. А уж тем более с Николаем.
Она забрала малышку у соседки и поднялась к себе в квартиру.
— Вот кто поддерживает мамочку! – улыбалась Марина маленькой доченьке. – Вот кто мамочке силы дает! Мамочка понимает, что жизнь на кону, потому и стала такой храброй!
Оленька гулила в кроватке, каждый раз улыбаясь, видя мамино лицо.
— Какая ты у меня красивенькая и умненькая! Вовремя мамочку заставила задуматься, что такой папочка нам не нужен! А самое главное, что ты ничего из этого не запомнила! Правда, моя крошка?
Оля потянула ручки к маме, и Марина взяла ее на руки.
— Какой весомый аргумент! – улыбнулась Марина. – Без нервов и аппетит хороший!
А сама Марина за последние полгода, как Николай сбросил маску добропорядочного мужа и отца, не только сбросила лишние килограммы, так еще и нужных ушло немерено!
***
— Почему она все время орет? – кричал Николай. – Затки ее чем-нибудь! Я с работы пришел и хочу отдохнуть! А тут эта разрывается!
— Коля, но она же маленькая, — оправдывала Марина дочь, — сейчас я ей памперс поменяю.
— Заранее надо было менять! Чтобы сразу тихо было!
— Я меняла…
— Знаю, как ты меняла! Обленилась тут с ребенком! Спите, небось, днями пока я там вкалываю?
— Коля, ну, честно, совсем не до сна.
— Вот только не надо мне рассказывать, — скривился он, — бутылку на соску поменяла, памперс проверила и валяешься днями! А мужа уже и не встретит, и не приготовит толком, уборку при мне делаешь, а о ласке я уже и забыл!
— Коля!
— Сто лет Коля! Ладно, шут со всем этим, но можно просто тишины?
И это было практически каждый вечер, а в пятницу и по выходным к претензиям и истерикам примешивался ал.ко.го.ль.
***
— Наташа, можно мы у тебя переночуем? – спросила Марина, стоя в тапочках и халате с ребенком на руках.
— Д-да, — Наташа жила двумя этажами ниже и они приятельствовали на ниве маникюра, — а это что? – она указала на скулу.
— Воспитание непокорной жены, — проговорила Марина.
— Надеюсь это его слова, а не твои умозаключения? – насторожилась Наташа.
Петька мой утром вернется с работы, — Наташа сразу взяла все в свои руки, — я ему позвоню, чтобы он ребят из бригады прихватил. Отправим твоего воспитателя с вещами в белый свет, как в копеечку!
— Я попросить боялась, — Марина улыбнулась, — но я точно решила. Мне с ним не по пути!
— Укладывай ребенка, а я кофе поставлю!
— Ночью? – удивилась Марина.
— А ты спать хочешь? – Наташа усмехнулась. – Дома завтра отоспишься! Одна в квартире. Кстати, квартира чья?
— Моей мамы, — ответила Марина, — от бабушки осталась.
— Тогда вообще прекрасно, отправим примака в родные пенаты.
***
Суды потянулись за судами. А адвокат у Николая оказался тем еще профессионалом. Он постоянно требовал перерывов и переносов, чтобы собрать и представить доказательства, что Марина не может быть хорошей матерью.
И, если Николай, просто являлся на суды, то Марине приходилось оставлять ребенка у соседки, нанимать няню, да и свою работу переносить, откладывать и смещать.
А адвокат приводил доказательства и вызывал свидетелей, которые, что удивительно, говорили правду, но к делу это носило исключительно косвенный характер.
— Мы все тогда знали, — говорил бывший одноклассник, — что это Марина разбила в классе окно. Но она сама не признавалась. А когда на нее показали пальцем, она еще отнекивалась.
Да-да, это говорит о ней, как о неблагонадежном человеке! А ей тогда было всего восемь лет! А что из нее выросло с такими исходными данными! Вы примите к сведению!
Марине припоминали все ее проступки за всю ее жизнь, и при этом адвокат делал акцент, что это все и есть мать, которая не имеет права носить это гордое звание!
***
На очередное заседание суда Марина явилась с дочкой в переноске. Но не пошла на свое место, а направилась прямиком к Николаю:
— Ты хотел дочку? – спросила она сурово. – Бери! Нет у меня сил, с тобой бороться! Пусть твой адвокат подает на меня в суд на алименты, я буду платить, сколько он потребует!
Она сказала это во всеуслышание и покинула зал заседаний.
— По вновь открывшимся, — вскочил адвокат, — я прошу о переносе слушания!
***
— Мама, я победил! – радостно сказал Николай, входя с дочкой в квартиру матери.
— Поздравляю, — скептически проговорила Дарья Федоровна. – Победил, теперь воспитывай свою награду.
— Мам, ты чего? – удивился Николай. – Что я в этом понимаю? Я тебе привез, ты же женщина, должна в этом понимать!
— А я понимаю, — ответила та, — только связываться с ребенком не собираюсь.
Внучка? Ну, прекрасно, на денек в месяц могу выделить внимание, а так… Ты родитель, у тебя на нее права, ты и занимайся!
— В смысле? Мам! Алименты тебе будут идти!
— Слышишь ты, математик! – повысила голос Дарья Федоровна, — Ты хоть знаешь, что это копейки? Сколько бы ты там не требовал, а платить тебе на ребенка будут четверть от ее заработков, ну или в твердой сумме. Но и это слезы.
— Да ты чего, мать? На алименты ба.бы квартиры-машины покупают!
— Ты на всю свою зарплату ничего купить не можешь, а представь от нее четверть!
Николай задумался.
— Шагай, сыночек! И ребенка не забудь! Ты же победитель!
***
Кричать дочка не переставала, а Николай не знал, что ему делать. Везти ее на съемную квартиру? Можно, конечно, только там что с ребенком делать? Чем кормить, как мыть – этим всем Марина занималась.
— А завезу я тебя родной тетке! – нашелся Николай, и под аккомпанемент детской глотки помчал через весь город.
— Анка! Принимай племяшку!
— А чего бы это? – удивилась Маринина сестра.
— Так Маринке подгадить! – радостно сказал Николай. – Вы же в контрах! Я ее прав лишу, алименты платить будет, а воспитывать будешь ты! А ее и на пушечный выстрел не подпустишь! Вот ее перекосит!
— Ну, так-то оно забавно, но на себя эту мелочь вешать не собираюсь, — проговорила Анна, которая и своими детьми обзаводиться не хотела. Тем более, чужими, хоть родственниками.
— Так алименты же! – использовал Николай последний довод.
— Вот сам на них и расти! – она рассмеялась ему в лицо и выпроводила из квартиры.
Крик не просто выводил из себя. Николай откровенно бесился. Он уже был близок к тому, чтобы сотворить что-нибудь стр.ашное.
— Да пропади ты пропадом! – воскликнул он и нажал на газ.
До ближайшего детского дома было пару километров. Туда он и направился. Бросил переноску под дверью, побарабанил кулаком в дверь и сбежал.
***
— Ох, и рисковая ты Маринка, — качала головой Наташа, — я бы на такое и со страховкой не пошла!
— А у меня выбора не было, — ответила она. – Если бы у меня ребенка забрали по суду, еще неизвестно, как скоро и как я бы отвоевала ее обратно. А так, — она улыбнулась, — я знала прекрасно, что Коле дочка не нужна. Он просто на принцип пошел.
— Я про его адвоката слышала, очень дорогой!
— Глу.пые принципы дороже, — отмахнулась Марина. – Я знала, что он Олю захочет кому-нибудь сбагрить. Села в такси, договорилась с таксистом, и мы преследовали его, пока он без переноски не оказался бы. А дальше дело техники.
— Это хорошо, что ты на телефон снимала, как он переноску под дверью детдома оставил, а то пока доказала бы, что это твоя, — Наташа покачала головой.
— Ну, хорошо, что все сразу придумалось и получилось.
— А я бы не рискнула, — повторила Наташа, — даже подумать стр.ашно.
— Когда на кону жизнь, любая ставка оправдана, — сказала Марина серьезно и с улыбкой посмотрела на дочь, которая лежала рядом и улыбалась.
Жизнь на кону
